ОНА ВИДЕЛА «ЧЕРНОГО ИРЛАНДЦА» – Амелия смотрела на него, оцепенев от ужаса. – ТЫ ЛУЧШЕ ИМЕЙ В ВИДУ ВОТ ЧТО: ОСТАЛСЯ ЧАС ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ. Я НЕ ШУЧУ, БОЛВАН. ОДИН ВЫСТРЕЛ, И МЫ ВСЕ ВЗЛЕТИМ НА ЛУНУ.
– Нет, – прошептала она. И губы ее округлились от изумления. – Ты не можешь рассчитывать, что я буду лгать ради тебя.
– Если ты этого не сделаешь, я погибну. Я ранен, я устал, я едва соображаю, что говорю, но я знаю, что это лучшее, что я могу сделать, так или иначе. А теперь слушай: динакор – белый и твердый, немного жирный на ощупь. Он…
– Нет, нет! Нет! – Она зажала уши руками.
– Он похож на кусок мыла. Но очень плотный. Теперь слушай, как выглядит кольцо взрывателя. Оно похоже на…
Она начала всхлипывать.
– Я не могу, понимаешь? Существует понятие долга гражданина. Совесть. У меня…
– Ну, так они быстренько узнают, что ты солгала, – сухо закончил он. – Только они не узнают. Потому что если ты окажешь мне поддержку, они сдадутся. И я упорхну, как птичка, ко всем чертям.
– Я не могу этого сделать!
– РИЧАРДС! ВЫПУСТИ ЖЕНЩИНУ!
– Кольцо взрывателя золотое, – продолжал он. – Примерно пять сантиметров в диаметре. Оно похоже на кольцо для ключей, но на нем нет никаких ключей. К нему прикреплен тонкий стержень, похожий на авторучку, с пусковой кнопкой. Пусковая клавиша похожа на ластик в карандаше.
Она раскачивалась вперед-назад, постанывая при этом, держась руками за щеки и разминая их так, как будто это тесто.
– Я сказал им, что выдернул предохранитель. Это означает, что тебе удалось заметить небольшую выемку на поверхности «Ирландца». Поняла?
Никакого ответа; она рыдала, выла и раскачивалась.
– Я уверен, ты сделаешь все, как я сказал, – произнес он мягко. – Ты – умница, ведь правда?
– Я не собираюсь лгать, – ответила она.
– Если они еще о чем-нибудь спросят, ты ничего не знаешь. Ты ничего не видела. Ты была слишком расстроена. Кроме одного: с самого первого поста я не выпускал из рук кольца. Ты не знаешь, что это такое было, но я не выпускал его из рук.
– Лучше убей меня на месте.
– Давай, – сказал он. – Иди.
Она уставилась на него, вся дрожа, губы ее ходили ходуном, глаза были похожи на два черных провала. От уверенной в себе красотки черные тени под глазами не оставили и следа. Ричардс был бы очень удивлен, если бы узнал, что она когда-нибудь сможет вернуться в нормальное состояние. Он в этом сомневался. Сильно сомневался.
– Иди, – сказал он. – Иди. Иди.
– Я… я… О, Господи…
Она отпрянула к дверям и то ли спрыгнула, то ли выпала вниз. Потом быстро поднялась на ноги и побежала. Волосы развевались за ее спиной, на бегу она казалась прекрасной, почти богоподобной в теплых вспышках миллионов ламп.
Блеснули карабины, взятые на изготовку, – и опустились, когда толпа поглотила ее. Ричардс рискнул чуть высунуться из бокового окна водителя, но не смог ничего увидеть.
Он откинулся назад, скользнул взглядом на часы и стал ждать развязки событий.
– РИЧАРДС!
Он поднес мегафон к губам.
– МАККОУН, У ТЕБЯ ОСТАЛСЯ ЧАС И 19 МИНУТ.
Нужно продержаться до последней минуты. Это единственный выход. Продержаться до момента, когда Маккоун отдаст приказ вести прицельный огонь. Это произойдет мгновенно. И скорее всего ни черта не изменит.
И – после долгого молчания, после паузы, показавшейся ему вечной:
– НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ. |