Для парня, лишенного ног, Боб сдал назад быстро и даже, я бы сказал, изящно.

– Полегче, шеф, не возбуждайся. Но про мозговую травму я серьезно.

Я нахмурился.

– Будь добр, объясни.

– Ну, я говорил тебе, что отражение в твоем сознании было вроде как записью настоящей Ласкиэли, так?

– Угу.

– И эта запись хранилась у тебя в мозгу, в той его части, которую ты обычно не использовал.

– Верно.

– Я думаю, эта часть и травмирована. То есть, вот я смотрю сейчас на тебя, босс, и вся твоя голова испещрена крошечными отверстиями.

Я зажмурился и ощупал голову пальцами.

– Ничего такого не чувствую.

– Это потому, что твой мозг не ощущает повреждений. Ему удается ощущать повреждения остальной части тела. Но поверь мне, повреждения есть. Мне кажется, они и стерли отражение.

– Стерли… ты хочешь сказать, как…

– Убили его, – сказал Боб. – То есть, с технической точки зрения его и не существовало – в реальности. Как его записали, так и стерли, и…

Я нахмурился еще сильнее.

– И что?

– И еще… исчезла часть тебя самого.

– Уверен, это я бы заметил, – хмыкнул я.

– Не тела, – терпеливо, как слабоумному объяснил Боб. – Твоих жизненных сил. Твоего чи. Твоей души.

– Подожди, подожди. Часть моей души пропала?

Боб вздохнул.

– Люди почему-то очень возбуждаются, когда слышат это слово. Та часть тебя, которая менее материальна, но от этого не менее существенна. Называй ее как хочешь. Так вот, части ее недостает, и совершенно не обязательно ударяться по этому поводу в панику.

– Часть моей души пропала, и мне не стоит из-за этого волноваться? – возмутился я.

– Такое случается сплошь да рядом, – утешил меня Боб. – Скажем, ты поделился частью своей души с Сьюзен, а она с тобой. Именно это защитило тебя от Лары Рейт. Вы с Мёрфи тоже, сдается мне, недавно обменялись – должно быть, ты добился-таки от нее объятия или чего такого. Право же, Гарри, тебе давно пора трахнуть ее и покончить с…

Я дотянулся до рабочего стола, взял молоток и выразительно посмотрел на Боба.

– Э… да, – спохватился он. – Так, о чем это мы… Да, твоя душа. Ты все время отдаешь немножко себя. Все это делают. Магия тоже забирает некоторое ее количество. Она отрастает заново. Расслабься, босс.

– Если в этом нету ничего особенного, – спросил я, – что тогда в этом такого интересного?

– Ох, ну да, – ответил Боб. – Пойми, это ведь все энергия. И я думаю, возможно… возможно… подумай, Гарри. В тебе имелось некоторое, очень небольшое количество энергии Ласкиэли, поддерживавшее отражение, открывавшее тебе доступ к Адскому Огню. Теперь этого нет, но пока было, отражение использовало часть энергии для того, чтобы действовать вопреки источника этого отражения.

– То есть, оно питалось моей душой? Словно я батарейка какая, или аккумулятор?

– Эй, – одернул меня Боб. – Не строй из себя невинно оскорбленного. Ты сам дал это ей. Ты поощрял ее собственный выбор, ее бунтарство, ты провоцировал свободу ее воли, – Боб покачал верхней частью черепа. – Страшная это штука – свобода воли, поверь мне, Гарри. Я рад, что у меня ее нет. Ох, нет, спасибо, не надо. Но ей ты немного дал. Ты дал ей имя. Воля приходит с этим.

С полминуты я молчал.

– И она использовала ее, чтобы убить себя, – произнес я наконец.