Возможно, нет – даже если бы Марконе не приложил все усилия к тому, чтобы убить меня, попытайся я сделать это. Он вложил в девушку и ее судьбу гораздо больше, чем я.

Потому что именно эту тайну я увидел, заглянув в душу Джентльмена Джонни Марконе много лет назад. Тайну, которая давала ему силу и волю править его преступной империей.

Он чувствовал себя ответственным перед девочкой, которая приняла предназначенную для него пулю.

Он правил чикагским преступным миром беззастенчиво и эффективно. Он всегда пресекал на корню любые проявления насилия. Двое-трое людей пострадали в разборках. О виновных в этом гангстерах никто больше не слышал. Я всегда считал, что Марконе просто хочет выступать в роле предпочтительной альтернативы менее разборчивым конкурентам, которые заняли бы его место, убери его полиция.

Я даже не рассматривал возможности того, что он действительно переживает за боль, причиненную невинным людям.

Конечно, это не меняло ровным счетом ничего. Он продолжал заправлять бизнесом, который убивал больше людей, чем все шальные пули вместе взятые. Он был и оставался преступником. Нехорошим парнем.

Но…

Он оставался дьяволом, но дьяволом, которого я знаю. И ведь он мог быть куда хуже.

Я дочитал контракт до последней страницы и обнаружил на ней места для трех подписей. Две подписи уже стояли.

– Донар Ваддерунг? – спросил я у Марконе.

– Исполнительный директор «Монок-Секьюритиз», – ответил тот. – Осло.

– И Лара Рейт, – пробормотал я.

– Поставившая свою подпись от имени отца, Белого Короля, правителя Белой Коллегии, – в голосе его прозвучали легкие нотки иронии. Кукольное представление ни в коем случае не обмануло его.

Я посмотрел на третью, пустую строчку.

И без лишних слов поставил свою подпись.

Наш мир не идеален. Я делаю все, что могу.

* * *

– Гммммм, – протянул Боб-Череп, глядя на мою левую руку. – Похоже, что…

Я сидел у себя в лаборатории, положив руки на стол. Череп обследовал мою ладонь.

Отметину на ней я носил уже несколько лет – маленький клочок неповрежденной кожи на изуродованной жуткими ожогами ладони. Клочок, в точности воспроизводящий по форме древний знак – имя Ласкиэли.

Отметина исчезла.

На ее месте светлело бесформенное пятнышко розовой кожи.

– Похоже, что знака там больше нет, – сообщил Боб.

Я вздохнул.

– Спасибо, Боб, – сказал я. – Всегда приятно выслушать мнение профессионала.

– А что ты хотел? – обиделся Боб. Череп повернулся на столе и чуть наклонился, заглядывая мне в лицо. – Гмммм. И, говоришь, ее отражение тебе больше не отвечает?

– Нет. А она всегда выпрыгивала, стоило мне сказать «оп!».

– Любопытно, – сказал Боб.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, судя по тому, что ты мне рассказывал, психическое давление на твое сознание, блокированное отражением, было довольно жестким.

Я поежился при одном воспоминании об этом.

– Угу.

– И процесс, который она использовала для ускорения твоего мозга и блокирования воздействия извне, тоже носил травматический характер.

– Верно. Она сказала, это может привести к повреждению мозга.

– Так-так, – произнес Боб. – Я думаю, к нему и привело.

– Чего-о?

– Видишь, что я имел в виду? – радостно спросил Боб. – Ты уже тупеешь.

– У Гарри иметь молоток, – сказал я. – Гарри разбивать глупый болтливый черепа.