– О, да, конечно, – отозвалась она. – Просто не узнала без розово-голубых волос. Ну, и невидимой она в прошлый раз не была, – она вопросительно посмотрела на меня.

Я подмигнул ей и опустился на ковер рядом с девушкой, изобразив на лице самое убедительное из моих хмурых выражений.

– Я сказал тебе оставаться у входа в квартиру и упражняться в наблюдательности?

– Ох, да ладно, – взмолилась Молли. – Это же невозможно. И скучно как черт-те что.

– Повторение – мать учения, детка.

– У меня скоро задница отсохнет от этого вашего повторения! – возмутилась Молли. – Я и так знаю в сто раз больше, чем год назад!

– Еще лет шесть-семь в том же темпе, – кивнул я, – и ты, возможно – возможно! – созреешь, чтобы делать это самостоятельно. До тех пор ты моя ученица. Я твой наставник, и ты будешь делать все как я тебе говорю.

– Но я ведь могу помочь вам!

– Сидя в тюрьме – вряд ли, – заметил я.

– Вы вторглись на место преступления, – сообщила Мёрфи.

– Ох, да ладно вам, – буркнула Молли, но в голосе ее явственно зазвучали опасливые нотки.

(на всякий случай, если кто не знает, Молли уже совершеннолетняя)

Трудно придумать, какую менее удачную реплику она могла бы произнести.

– Что ж, – вздохнула Мёрфи, достала из кармана куртки наручники и защелкнула браслет на запястье у Молли. – Вы имеете право хранить молчание.

Глаза у Молли расширились, и она подняла взгляд на меня.

– Что? Гарри…

– Если же вы предпочитаете не воспользоваться этим правом, – назубок, как молитву, продолжала декламировать Мёрфи, – все, что вы скажете, может быть использовано против вас на суде.

– Мне очень жаль, детка, – я пожал плечами. – Это реальная жизнь. Послушай, твои приводы как несовершеннолетней уже списаны, да? Тебя будут судить как совершеннолетнюю. Первая судимость… тебе вряд ли дадут больше… а, Мёрф?

Мёрфи прервала заведенный ритуал.

– От тридцати до шестидесяти суток, скорее всего, – она вздохнула и продолжила зачитывать права арестованного.

– Вот видишь? Не так уж и страшно. Увидимся через месяц-другой.

Молли заметно побледнела.

– Но… но…

– Да, кстати, – добавил я. – В первый день поколоти кого-нибудь. Считается, что это избавит тебя от многих сопутствующих неприятностей.

Мёрфи вздернула закованную в наручники Молли на ноги.

– Вы поняли свои права?

Рот у Молли потрясенно открылся. Она переводила взгляд с Мёрфи на меня и обратно.

– Ну, – рассудительно сказал я, – ты могла бы еще извиниться.

– П-прошу прощения, Гарри, – пробормотала она.

Я вздохнул.

– Не у меня проси, детка. Не я веду следствие.

– Но… Молли осеклась и снова посмотрела на Мёрфи. – Я же т-только стояла там… н-ничего больше.

– В перчатках? – спросила Мёрфи.

– Н-нет.

– В обуви?

– Д-да.

– Трогали чего-нибудь?

– Э… – замялась Молли. – Ну, дверь. Так, толкнула чуть-чуть. И эту вазу китайскую, ну, в которой у нее мята растет. Ту, что с трещиной.

– Из чего следует, – сказала Мёрфи, – что если я докажу, что это убийство, осмотр помещения даст нам отпечатки ваших пальцев, вашей обуви, да и волосы ваши, пусть под таким слоем лака, тоже запросто могут падать.