Когда они вернулись в Лейкс‑Эдж, небо не растеряло еще остатки света, который длинными синими полосами ложился на снежные дорожки.

Дома освещали маленькие рождественские лампочки, превращавшие тени кустов и покрытых инеем деревьев в драгоценные камни на снегу. Насколько веселее, подумала она, темными зимними вечерами видеть в окне не бесконечную тоскливую черноту, а эти удивительные снежные скульптуры.

Совершенно окоченевшая и разбитая, она не сразу сообразила, что ответить, когда Флинт предложил ей чего‑нибудь выпить.

– Я не кусаюсь. – В темноте блеснула его белоснежная улыбка.

Она понимала, что, наверное, стоило с ним пойти и, возможно, больше узнать о его дружбе с Лизой, но она так устала, так мечтала оказаться внутри своих четырех теплых стен, в уюте собственных, хотя и немногочисленных вещей, что готова была разрыдаться.

– Как‑нибудь в другой раз, – сказала она, стуча зубами от холода. – Спасибо, что подвезли.

Она с трудом вытащила онемевшие ноги из снегохода.

– Что собираетесь делать?

– Постараюсь узнать что‑нибудь о Лизином муже.

– Здесь почти одиннадцать тысяч летчиков и у всех имеется официальное разрешение летать. А это, между прочим, каждый пятнадцатый житель Аляски, – предостерег Флинт. – Желаю удачи.

Это известие вызвало у Эбби некоторое уныние.

– Примите‑ка сейчас горячую ванну, – посоветовал Флинт. – А я тем временем встречусь с сержантом Пегати. Скажу ему, что Лиза жива.

Она посмотрела на него с возмущением и протестом.

– Не забывайте, спасатели прочесывают горы. Откуда только люди сюда не собрались на поиски Лизы! Все они сейчас испытывают страшные неудобства – и во имя чего? Кроме того, – на губах мелькнула улыбка, – ее давно там нет. Полиция никогда ее не найдет, если Лиза этого не захочет, – в этом с ней невозможно тягаться.

– Правда?

– Чистая правда. Вы не могли бы отдать мне записку? Она мне понадобится.

Эбби вытащила листок и, не снимая варежек, расправила его в руках. Сердце сжалось, когда она снова взглянула на сердечко, обрамленное крестиками‑поцелуями.

– Простите меня, Эбби.

Она нехотя передала Флинту драгоценный кусочек бумаги.

– Спасибо.

Он завел мотор, но она остановила его:

– Вы случайно не знаете Мэг? Лиза с ней работала?

На какую‑то долю секунды в его глазах мелькнуло нечто похожее то ли на ужас, то ли на испуг – она не успела понять.

– Мэг? – переспросил он сдавленным голосом. – Почему вас это интересует? Кто‑то спрашивал?

– В полиции спрашивали.

Несколько секунд он смотрел на нее в упор, но как будто не видел. Казалось, он пытается взять себя в руки.

– Эбби, – наконец мягко произнес он, – я хочу дать вам один совет. Вы, пожалуйста, к нему прислушайтесь. Постарайтесь как можно реже произносить это слово.

– А что? Кто она? Что она дел…

– Пообещайте, что вы больше никогда не произнесете его вслух. – На его лице появилось свирепое выражение. – Ни‑ког‑да!

– Но я…

– Эбби, вы мне симпатичны. Я не хочу, чтобы с вами что‑нибудь случилось.

Мотор взревел, проглотив ее слова, и прежде чем она могла как‑то остановить Флинта, снегоход унесся прочь, окатив ее волной выхлопных газов.

Эбби лежала в горячей ванне во флигеле, где были еще рукомойник и туалет.