Ему выдали бесплатный билет на поезд. Правда, от железнодорожной станции как-то надо будет добираться до базы, но это уже проще. Наймет такси, по приезду расплатится - в шале у него деньги есть. Перед отъездом решил навестить Сашку. И когда шагал по коридору больницы...

 - Темка!!!

 На него налетают сзади, женские руки обхватывают поверх его рук, между лопаток утыкается нос и что-то хлюпает неразборчиво. Люська?!

 Люська. Он, в конце концов, умудряется повернуться, но она его все равно не отпускает, ревет, уткнувшись в грудь. И ему приходится обнять ее, гладить по волосам. Да, она тоже переживала. Не столько за него, сколько за Сашку, но все-таки...

 Стоят так довольно долго, поток людей - врачи, медсестры, пациенты, посетители - обтекает равнодушно их с двух сторон, удостаивая изредка любопытными взглядами. Больница - это такое место, где чужим горем, чужими неприкрытыми эмоциями трудно кого-то удивить. Наконец, Людмила финально шмыгнула носом, прерывисто вздохнула. Подняла на Артема зареванное лицо. И вдруг, неожиданно, мокро и щекотно клюнула его в щеку.

 - Ээээ...За что?

 - За все! - шмыгнула еще раз Люся. - За Сашу.

 - Давно приехала? - Артем не хочет говорить на эту тему.

 - Нет.

 - Сашку видела?

 - Да.

 - А я как раз к нему. Как он?

 - Плохо, - вздыхает Людмила. - Говорит... с трудом. Отключается постоянно.

 - Ну, хоть в сознание пришел! Когда я его последний раз видел, он валялся в реанимации бревно бревном.

 Люда пихает его в бок - несильно и незлобно.

 - Сашка не помнит ничего. С того момента, как вертолет упал.

 - Да там и не было ничего интересного, - Артем по-прежнему не хочет говорить об этом. Не сейчас. Слишком много он за последние двое суток говорил об этом. Совсем не с теми людьми. - Ты на чем приехала?

 - На машине.

 - Меня обратно заберешь?

 - Конечно, Темка.

 _____________

 Сезон у них сам собой заканчивается на пару месяцев ранее положенного срока. Но - начальник в больнице в тяжелом состоянии, огромный отрицательный резонанс истории с крушением "вертушки", и поэтому они официально заявляют о закрытии сезона. Настроение у него стабильно скверное.

 Именно в таком настроении он и вернулся. Вернулся, условно, домой. Ковалев его даже встретил в аэропорту. И обнял крепко-крепко, будто только так мог поверить, что - живой. Все-таки живой.

 - Ну что, поехали? Таня с Лизой там пирог пекут. В честь твоего приезда.

 - Поехали. А куда? Где живешь-то?

 - Все там же. В нашей квартире. Таня и Лиза со мной.

 - Слушай, ну а я-то там каким боком?

 - Обыкновенным, - Ковалев раздраженно отбирает у Артема рюкзак. - Давай, помогу.

 - Нет, я там вам мешать буду...

 - Не будешь! - отрезает Виталий. - Мы живем в одной квартире! И все. Спим раздельно, даже в разных комнатах. Так что твое место на диване рядом со мной вакантно.

 - Блин... С тобой? Ты же храпишь!

 - А ты пинаешься! И иногда разговариваешь во сне.

 Квартира встретила их упоительным запахом свежей выпечки, который деморализует любого мужчину, будь он хоть трижды экстремал. Радостным воплем Лизы. Господи, неужели помнит его? Он думал, что маленькие дети быстро все забывают. И тихими слезами Тани на его плече. Что-то слишком часто рядом с ним женщины плачут в последнее время. На душе стало еще поганее.

 - Ну, все, пошли на кухню! - командует Татьяна, незаметно вытирая непрошеные слезы.