День медленно склонялся къ вечеру. Миссъ Уинтроппъ, вообще недолюбливавшая всякія двусмысленныя положенія, намекнула кое-кому о происшедшемъ, и несколько посетителей, между прочимъ, и местный корреспондентъ какой-то газеты, уже стучались въ дверь, но ихъ попросили прійти на следующій день, подъ довольно правдоподобнымъ предлогомъ, что такъ долго разлученная чета желаетъ побыть немного наедине. Все трое сидели молча; бывшій лоцманъ, наморщивъ брови, тщетно старался разобрать движенія губами, которыми капитанъ порывался ему что-то сказать, каждый разъ какъ представлялась къ тому возможность, и значеніе которыхъ становилось ему несколько понятнее, только когда онъ подкреплялъ ихъ угрожающимъ жестомъ своего увесистаго кулака.

Наконецъ, мистриссъ Пепперъ встала и вышла въ заднюю комнату приготовлять чай. Но такъ какъ она оставила дверь открытой, да еще захватила съ собой, къ тому же, шляпу капитана, то онъ не могъ заключить ничего хорошаго изъ ея временнаго отсутствія и свирепо обратился къ бывшему лоцману.

— Что же теперь делать? — проговорилъ онъ яростнымъ шепотомъ. — Не можетъ это такъ продолжаться!

— А ведь придется, — прошепталъ тотъ въ ответъ.

— Слушай, ты! — сказалъ Криппенъ съ угрозой. — Я иду въ кухню и все ей объясню. Мне тебя жаль, но я сделалъ все, что могъ. Пойдемъ и помоги мне объясниться.

Онъ повернулся къ двери, но Пепперъ, съ силой отчаянія, ухватилъ его за рукавъ и удержалъ.

— Она убьетъ меня! — прошепталъ онъ, задыхаясь.

— Не моя вина, — сказалъ Криппенъ, отстраняя его отъ себя. — Поделомъ тебе.

— И она скажетъ всей этой толпе тамъ за окномъ, — продолжалъ Пепперъ, — и они убьютъ васъ!

Капитанъ опять опустился на свое место и уставился на него, съ лицомъ, такимъ же бледнымъ, какъ и у него.

— Последній поездъ отходитъ въ восемь, — поспешно продолжалъ лоцманъ. — Это рискованно, но это единственное, что вы можете сделать. Возьмите ее съ собой прогуляться по полямъ, поблизости отъ вокзала. Оттуда видно подходящій поездъ почти за версту. Разочтите хорошенько время и поймайте его; она бегать не можетъ.

Возвращеніе ихъ жертвы съ чайными принадлежностями на подносе положило конецъ разговору, но капитанъ выразилъ свое согласіе кивкомъ головы изъ-за ея спины и уселся пить чай съ напускной веселостью.

Въ первый разъ со времени своего удачнаго появленія онъ сделался разговорчивъ, и такъ смело и свободно говорилъ о разныхъ случаяхъ изъ жизни человека, котораго изображалъ, что бывшій лоцманъ сиделъ какъ на иголкахъ отъ страха, что онъ въ чемъ-нибудь да ошибется и проговорится. После чая онъ предложилъ прогуляться, и пока ничего не подозревавшая мистриссъ Пепперъ надевала шляпу, самодовольно похлопалъ себя но ноге, и доверчиво подмигнулъ своему товарищу по заговору.

— Я не очень-то хорошо хожу, — сказала невинная мистриссъ Пепперъ, — такъ что ты долженъ итти потише, Джемъ.

Капитанъ кивнулъ головой, и они вышли изъ дому, по совету Пеппера, заднимъ ходомъ, чтобы не привлекать вниманія собравшихся любопытныхъ.

После ихъ ухода Пепперъ сиделъ некоторое время съ трубкой, не спуская тревожныхъ глазъ съ часовой стрелки, но, наконецъ, не будучи въ состояніи выдерживать долее мучительную неизвестность, онъ отправился тоже къ вокзалу и спрятался за удобно стоявшій поблизости вагонъ сь углемъ.

Онъ нетерпеливо ждалъ, устремивъ глаза на дорогу, по которой долженъ былъ показаться капитанъ. Онъ посмотрелъ на часы.