Марла готова была расплакаться, но она категорически запретила себе расслабляться. Ее сердце билось так сильно, словно хотело вырваться из груди.

— Брент, пожалуйста, уходи, — прошептала она.

Он вскочил с дивана и схватил ее за плечи:

— Нет! Я уже говорил тебе…

— Пожалуйста, — простонала она, отстраняясь от него. — Извини, мне не стоило допускать наши отношения… Это невозможно, а ты заслуживаешь лучшую, которая верит в вечное счастье. Уходи… пожалуйста.

Брент отпустил ее. Внимательно посмотрев в ее огромные глаза, он понял, что ничто и никто не поможет ей этим вечером. Он не должен настаивать, заставлять принять его любовь. Она сама когда-нибудь поверит в это.

— Ладно. Я уйду и буду ждать твоего звонка. — У входной двери он остановился. — Но я не сдаюсь, Марла. Я не могу любить слегка. Кроме тебя, в моей жизни была лишь одна женщина, на которой я был женат, но я потерял ее… Тебя я не потеряю. По крайней мере я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.

Эти слова еще долго звучали в голове у Марлы. Верный своему слову, Брент не звонил ей. Она знала, каких усилий ему это стоило, но понимала, что это к лучшему. Чем сильнее их чувства, тем больнее было им теперь расставаться, особенно Бренту, который до последнего верил, что они могут пожениться и жить счастливо вместе. Она хотела верить так же искренне, как и он, что их любовь будет длиться вечно, но неожиданное объявление младшей сестры о разводе слишком сильно поразило ее.

Брент вырос в спокойной, счастливой семье, женился на хорошей женщине, они любили друг друга и наслаждались жизнью вдвоем. А Марла на примере своей матери никогда не верила в постоянство брака. И если Брент надеялся создать с ней новую семью, то рассуждения Марлы сводили все его мечты на нет.

Она готова была общаться с ним, но при каких-нибудь других обстоятельствах, потому что она слишком сильно его любила. Но Брент не требовал ничего, кроме полной преданности, и сам был предан, хотя внешне казался равнодушным. Марла понимала, что причиняет ему боль, отказываясь полностью ему принадлежать. А теперь, когда на ее семью свалилось столько проблем, их отношения дали трещину. И быть может, он вскоре и вовсе возненавидит ее.

Несколько дней Марла провела в одиночестве. Она старалась спастись, живя только настоящим. Как только она начинала планировать хотя бы на час вперед, ей хотелось рыдать, потому что все последующие часы, дни, недели и месяцы представлялись ей такими же одинокими и унылыми. «Как много мне понадобится времени, — отчаивалась она, — чтобы избавиться от мыслей о Бренте?» Она была уверена, что больше не выдержит.

Вернон сказал ей, что разговор с вице-президентом был не впустую. Ее пока не будут выгонять с работы, они боятся, что вместе с ней исчезнет и «Вентура». Но ее уже перестали вызывать на совещания и не предлагали новых дел. Почти все сотрудники относились к ней, как и раньше, только Уорен и его сообщники открыто выражали свою неприязнь.

У Марлы было достаточно самоуважения, она готова продолжать работать и сейчас. Чувство разума никогда не позволит ей все бросить. Она решила искать новую работу, сообщив в агентстве, что планирует уходить. Впервые в жизни она была безразлична к своей карьере. Просматривая свои резюме, она понимала, что они сухи и неинтересны, но писала и посылала их вновь и вновь, чтобы занять одинокие часы.

Марла не могла находиться у себя в квартире, потому что каждая мелочь там напоминала ей о Бренте. Она вспоминала, как он ест приготовленный ею завтрак, как спит рядом с ней в постели, вспоминала его смущенный взгляд, когда он дарил ей походные ботинки, вспоминала, как они занимались любовью: в постели, на полу, в ванне, на диване… Она думала, что неплохо бы переехать, пока она окончательно не сошла с ума.