|
Джон отправился за очередным грузом. Натан расплакался: – Па-а-апа! – Не плачь, дружище! Помнишь меня? Я дядя Гаррисон. Не хватало еще, чтобы такой малютка называл его Гарри! Но Натан явно не помнил дядю Гаррисона и продолжал реветь. Гаррисон насыпал кукурузных хлопьев на маленький подносик и поставил его рядом с племянником. Натан запихивал хлопья себе в рот, продолжая плакать. Затем потребовал: – Сок! – Сока! – с фальшивой сердечностью подхватил Гаррисон. – Человек хочет сока! – Стара-ясь не наступать на рассыпанные по полу хлопья, он подошел к холодильнику. – Мы имеем сок апельсиновый, томатный, пивной… Шутка! – Сок! Для пущей убедительности Натан стукнул кулачком по пластмассовому подносу. Хлопья разлетелись по всей кухне. Остановив свой выбор на апельсиновом, Гаррисон стал было наливать его в стакан, но, во-время спохватившись, вытащил пластмассовую чашечку. И у кого повернется язык сказать, что он лишен отцовских инстинктов? – Сок? Натан жадно схватил чашечку. – Сок, – заверил его Гаррисон. – Помочь? – Натан сам, – ответил мальчик и вылил сок себе на личико. Затем громко чихнул и заревел. Гаррисон схватил бумажное полотенце. Рев Натана разбудил Мэтью, который ничуть не уступал брату в громогласие. К счастью, им занялся Джон, вовремя подоспевший с ящиком детского питания. Джон расстелил клеенку и стал перепеленывать малютку. В дверь постучали. – Разрешите? – На пороге стояла хмурая Кэрри Брент. – Как можно заснуть при таком шу-ме? Казалось, она только что встала с постели: на ней был безразмерный свитер, чуть не до ко-лен прикрывающий голые ноги, и стоптанные шлепанцы. Между Кэрри, стоявшей сейчас на пороге его квартиры, и той Кэрри, что вчера приходила к нему в офис, был разительный контраст. Столь разительный, что Гаррисон лишь молчал и бес-церемонно пялился на нее. – Большинство людей в это время не спят, – наконец ответил он. – Если они не работают ночью. Кэрри демонстративно зевнула и потянулась. – И где же вы работаете? – Слушаю музыкальные группы в местных клубах, а потом пишу отзыв. Ложусь спать только под утро. – Откинув волосы со лба, она прошла в комнату. – Так откуда такой шум? Звук женского голоса подействовал на детей успокаивающе. И не только на детей. – Меня зовут Джон, я брат Гаррисона, – представился Джон вошедшей Кэрри. – Младенец! – Кэрри, наконец, увидела Мэтью. – Можно мне ее подержать? – Не ее, а его, – важно поправил Гаррисон. – Мои племянники изредка меня навещают, – счел нужным пояснить он. Джон положил на руки Кэрри только что перепеленатого Мэтью. – Малютка, как тебя зовут? – Мэтью, – ответил Джон за сына. – Да ты просто куколка, Мэтью! И Кэрри что-то нежно залепетала. К удивлению Гаррисона, Мэтью прекратил орать и заулыбался. Кэрри пощекотала младен-цу животик. Тот заворковал от удовольствия. Гаррисон улыбнулся брату, который многозначительно смотрел на него. Не иначе, Джон воображает, что между ним и Кэрри что-то происходит! Гаррисон на вся-кий случай отрицательно покачал головой. – Все! Натан, наконец, расправился с остатками хлопьев. Гаррисон, довольный переменой обстановки, отвернулся, чтобы забрать у мальчика под-нос. А Натан, выгнув спину, соскользнул со стула и плюхнулся на пол. – Сок! – сообщил он, размазывая ладошкой пролившуюся лужицу. Гаррисон поморщился. – Ох, забыл тебя предупредить об этом трюке с высоким стульчиком. – Джон поднял Ната-на на руки и пощупал его. |
