Мысли эти только мелькнули в голове Модиуна, и он решил вернуться к этому потом, а пока заняться настоящим положением вещей.

– Не могли бы вы процитировать мне указание человека, позволяющее людям‑гиенам рассматривать вопросы, подобные тем, которыми вы сейчас занимаетесь?

Публика слегка задергалась, зашаркала ногами и зашепталась. Чтобы восстановить тишину, председательствующий громко застучал молоточком. Один из только что выступавших нахмурил брови и откинулся на спинку кресла. Потом, выпрямившись, заявил:

– Ваш вопрос не относится к тем, по которым комитет принимает решения. Мы действуем по уже существующим указаниям, и круг обсуждаемых вопросов ограничен. Вам этого достаточно?

Модиун вынужден был согласиться. Ему ведь было неважно, кому бросить вызов, поскольку он уже достаточно ясно понял, что перед ним второстепенные персонажи этой иерархии. Обращаться к ним было все равно что разговаривать с компьютером, в который заложена определенная, жестко ограниченная программа. В то же время он подумал, что выглядят эти люди‑гиены вполне цивилизованно и порядочно.

– В таком случае, – заявил он, – я прекращаю свое выступление.

Когда он спускался в зал, человек‑ягуар выкрикнул:

– Эй, а как же нунули?

Это было уже слишком для человека‑гиены, и он яростно застучал по столу молоточком. Вбежали другие люди‑гиены, одетые в форму. Зал заседаний освободили от публики, и было заявлено, что слушание продолжится в три часа дня.

Когда Модиун вместе с друзьями завернул за угол, направляясь к лифту, то заметил группу одетых в форму людей‑гиен, которые перекрывали коридор впереди.

Присутствующие на заседании подходили к этому барьеру, что‑то говорили, и их пропускали.

Пятеро друзей ждали своей очереди. Нэррл, стоявший впереди, обернувшись, сообщил:

– Они у каждого спрашивают имя и, получив ответ, пропускают…

Задававший вопросы человек‑гиена с суровым лицом держал в руках какие‑то бумаги. Когда Модиун произнес обезьяний вариант своего имени, офицер, глянув в бумаги, провозгласил официальным тоном, протягивая ему какой‑то листок:

– Это вам.

– Мне? – удивленно спросил Модиун. – Но что это такое?

– Повестка.

– Повестка? – снова удивился Модиун.

– Да читайте же, и вы все поймете, – раздраженно заявил человек‑гиена.

Он махнул рукой начальнику патруля, и тот скомандовал своим людям:

– Направо! Марш!

Звук их шагов быстро стих вдали.

Модиун стоял рядом с Роозбом, а остальные трое внимательно на них смотрели.

– Что это он тебе дал? – спросил Роозб.

– Повестку.

– Что?

Модиун молча протянул повестку человеку‑медведю. Тот посмотрел на неё и вслух прочел:

– «Государство против Модиунна»…

Подняв голову, он взглянул на Модиуна и произнес:

– «Модиунн» – это ты. Здесь все ясно. А вот кто такой «государство» – непонятно.

Модиун не мог сдержать улыбку.

– Государство – это правительство…

Тут он замолчал, и улыбка его увяла, поскольку до него дошел смысл собственных слов.

– Полагаю, что речь идет об узурпировавших власть людях– гиенах…

Тут он заметил, что розовое лицо Доолдна исказила болезненная гримаса.

– А ведь ты, Модиунн, правильно говорил. Люди‑гиены не имеют права решать, в каком направлении должен лететь космический корабль.

Тон его стал устрашающим, а челюсть странно задвигалась. Он даже скрипнул зубами.

– Я раньше об этом как‑то не задумывался.

– Да, – поддержал его Роозб, – я с тобой согласен… Мы с тобой, – тут он взглянул на человека‑ягуара, – могли бы уложить добрую дюжину людей‑гиен.