|
.. так как и сами, вы, сударыня, публиковались в Московских Ведомостях, что у вас состоит здешняя, по нашему городу, книга благотворительного общества, в которую всякий может подписываться... Капитан вдруг оборвал; он дышал тяжело, как после какого-то трудного подвига. ВсЈ это насчет комитета благотворительности, вероятно, было заранее подготовлено, может быть также под редакцией Липутина. Он еще пуще вспотел; буквально капли пота выступали у него на висках. Варвара Петровна пронзительно в него всматривалась. - Эта книга, - строго проговорила она, - находится всегда внизу у швейцара моего дома, там вы можете подписать ваше пожертвование, если захотите. А потому прошу вас спрятать теперь ваши деньги и не махать ими по воздуху. Вот так. Прошу вас тоже занять ваше прежнее место. Вот так. Очень жалею, милостивый государь, что я ошиблась насчет вашей сестры и подала ей на бедность, когда она так богата. Не понимаю одного только, почему от меня одной она может взять, а от других ни за что не захочет. Вы так на этом настаивали, что я желаю совершенно точного объяснения. - Сударыня, это тайна, которая может быть похоронена лишь во гробе! - отвечал капитан. - Почему же? - как-то не так уже твердо спросила Варвара Петровна. - Сударыня, сударыня!.. Он мрачно примолк, смотря на землю и приложив правую руку к сердцу. Варвара Петровна ждала, не сводя с него глаз. - Сударыня, - взревел он вдруг, - позволите ли сделать вам один вопрос, только один, но открыто, прямо, по-русски, от души? - Сделайте одолжение. - Страдали вы, сударыня, в жизни? - Вы просто хотите сказать, что от кого-нибудь страдали или страдаете. - Сударыня, сударыня! - вскочил он вдруг опять, вероятно и не замечая того и ударяя себя в грудь, - здесь, в этом сердце накипело столько, столько, что удивится сам бог, когда обнаружится на страшном суде! - Гм, сильно сказано. - Сударыня, я может быть говорю языком раздражительным... - Не беспокойтесь, я сама знаю, когда вас надо будет. остановить. - Могу ли предложить вам еще вопрос, сударыня? - Предложите еще вопрос. - Можно ли умереть единственно от благородства своей души? - Не знаю, не задавала себе такого вопроса. - Не знаете! Не задавали себе такого вопроса!! - прокричал он с патетическою иронией, - а коли так, коли так - "Молчи безнадежное сердце!" и он неистово стукнул себя в грудь. Он уже опять заходил по комнате. Признак этих людей - совершенное бессилие сдержать в себе свои желания; напротив, неудержимое стремление тотчас же их обнаружить, со всею даже неопрятностью, чуть только они зародятся. Попав не в свое общество, такой господин обыкновенно начинает робко, но уступите ему на волосок, и он тотчас же перескочит на дерзости. |
