|
Я так решила. Я не могу быть ничьею женой; я не могу жить и в таких домах, как этот. Я не того хочу... Вы всЈ знаете. - Нет, я никогда не мог узнать, чего вы хотите; мне кажется, что вы интересуетесь мною как иные устарелые сиделки интересуются почему-либо одним каким-нибудь больным сравнительно пред прочими, или еще лучше как иные богомольные старушонки, шатающиеся по похоронам, предпочитают иные трупики попригляднее пред другими. Что вы на меня так странно смотрите? - Вы очень больны? - с участием спросила она, как-то особенно в него вглядываясь. - Боже! И этот человек хочет обойтись без меня! - Слушайте, Даша, я теперь всЈ вижу привидения. Один бесенок предлагал мне вчера на мосту зарезать Лебядкина и Марью Тимофевну, чтобы порешить с моим законным браком, и концы чтобы в воду. Задатку просил три целковых, но дал ясно знать, что вся операция стоить будет не меньше как полторы тысячи. Вот это так рассчетливый бес! Бухгалтер! Ха, ха! - Но вы твердо уверены, что это было привидение? - О, нет, совсем уж не привидение! Это просто был Федька-Каторжный, разбойник, бежавший из каторги. Но дело не в том; как вы думаете, что я сделал? Я отдал ему все мои деньги из портмоне, и он теперь совершенно уверен, что я ему выдал задаток!.. - Вы встретили его ночью, и он сделал вам такое предложение? Да неужто вы не видите, что вы кругом оплетены их сетью! - Ну пусть их. А знаете, у вас вертится один вопрос, я по глазам вашим вижу, - прибавил он с злобною и раздражительною улыбкой. Даша испугалась. - Вопроса вовсе нет и сомнений вовсе нет никаких, молчите лучше! - вскричала она тревожно, как бы отмахиваясь от вопроса. - То-есть вы уверены, что я не пойду к Федьке в лавочку? - О, боже! - всплеснула она руками, - за что вы меня так мучаете? - Ну, простите мне мою глупую шутку. Должно быть, я перенимаю от них дурные манеры. Знаете, мне со вчерашней ночи ужасно хочется смеяться, всЈ смеяться, беспрерывно, долго, много. Я точно заряжен смехом... Чу! Мать приехала; я узнаю по стуку, когда карета ее останавливается у крыльца. Даша схватила его руку. - Да сохранит вас бог от вашего демона и... позовите, позовите меня скорей! - О, какой мой демон! Это просто маленький, гаденький, золотушный бесенок с насморком, из неудавшихся. А ведь вы, Даша, опять не смеете говорить чего-то? Она поглядела на него с болью и укором и повернулась к дверям. - Слушайте! - вскричал он ей вслед, с злобною, искривленною улыбкой. - Если... ну там, одним словом, если... понимаете, ну, если бы даже и в лавочку, и потом я бы вас кликнул, -пришли бы вы после-то лавочки? Она вышла не оборачиваясь и не отвечая, закрыв руками лицо. - Придет и после лавочки! - прошептал он подумав, и брезгливое презрение выразилось в лице его. |
