В комнату вошли Дункан и Синди.

– Номер Один всем доволен? – поинтересовался Дункан.

– К сожалению, нет. Он хочет, чтобы я незамедлительно приехал к нему.

Дункан посмотрел на меня.

– Что случилось?

– Не знаю. Он не захотел говорить по телефону.

Шотландец помолчал.

– Ты думаешь, он пронюхал?

– О чем?

– Проект «сандансер».

– Едва ли. Про это он не упоминал. Что то связанное с Лореном Третьим, – я повернулся к Синди. – Позвони, пожалуйста, в аэропорт и узнай, как мне побыстрее добраться до Палм Бич.

Она кивнула, взялась за телефонную трубку, а я посмотрел на Дункана.

– Вы полетите в Детройт и одобрите окончательную схему сборочных конвейеров. Я хочу, чтобы к двадцатому все было готово.

Синди прикрыла микрофон рукой.

– На прямые рейсы ты опоздал. Лучше всего вылететь из Солт Лейк Сити в шесть вечера. В Чикаго пересядешь в самолет до Форт Лодердейла, а оттуда – на автомобиле.

– Годится. Заказывай билеты.

– В планах никаких изменений? – спросил Дункан. – Нитки один и два – «сандансер стандарт», три и четыре – «джетстар»? – Как мы и договаривались. Свяжитесь с Тони, удостоверьтесь, что у них все готово. Я хочу, чтобы конвейер работал как часы.

– Так оно и будет, – ответил шотландец. – Но…

– Что еще? – спросил я.

– Номер Один не обрадуется, когда узнает, что ты сделал.

Я посмотрел на Дункана.

– Когда ему останется лишь нажать кнопку «пуск», он уже ничего не сможет изменить.

Мы все подготовили. Одиннадцать часов утра во Флориде соответствовали десяти в Детройте и восьми в Вашингтоне. Золотой телеграфный ключ стоял в библиотеке дома в Палм Бич. Ровно в одиннадцать Номер Один должен был замкнуть золотой ключ на своем столе, одновременно приводя в действие конвейерные нитки в Детройте и Вашингтоне. Мы уже оповестили газеты, радио и телевидение, так что репортеры, фотографы и операторы также готовились к церемонии. Ожидалось, что ровно через сорок пять минут с каждой из ниток сойдет первый автомобиль, а затем машины будут собираться с периодичностью в три минуты. И в день рождения Линкольна каждый салон, торгующий автомобилями «Вифлеем моторс», выставит на продажу новую модель.

Синди положила трубку.

– Билеты заказаны, путь свободен.

– Хорошо, – кивнул я. – Благодарю.

Она посмотрела на меня.

– А что делать мне? Возвращаться на испытательный полигон?

Я покачал головой.

– Нет, ты полетишь в Детройт. И возглавишь группу водителей, проверяющих сходящие с конвейера машины.

– А как же Стэнфорт? – Стэнфорт был старшим водителем испытателем.

– Он останется на Западном побережье и будет заниматься тем же самым.

– Мне прибавят жалованье? – с улыбкой спросила она.

– Сколько получает Стэнфорт?

– Тридцать тысяч в год.

– У тебя будет столько же.

– Ему это не понравится. Чтобы женщина получала такие же деньги, как и он.

– Тяжелое дело, – я широко улыбнулся. – Неужели он никогда не слышал о борьбе женщин за равноправие?

Она возилась с магнитофоном, когда я вышел из спальни.

– Я собрался.

Она глянула на меня.

– Хочешь трахнуться перед отъездом? Будешь лучше спать в самолете.

Я рассмеялся.

– С каких это пор ты начала заботиться о моем сне в самолетах?

– Послушай ка вот это, – и она нажала кнопку «пуск».