Келин добрался до охотников, поздоровался, спросил старшего из них:

   — Ну что, Афанасьич, мне сказали, вы ещё двух инженеров у короля уничтожили?

   — Так точно, Алексей Степанович, сняли двух.

   — Как же вы их определяете, который есть инженер, а который просто сапёр?

   — Чего проще, господин полковник, инженер лопатой-то брезгует, он больше с прибором возится или с чертежом. Вот и целься.

   — Хых! Верно, — усмехнулся Келин. — А я и не догадался.

   — Нам бы самого короля, — мечтательно вздохнул Афанасьич. — Но он хитрый чёрт. Два раза приезжал и оба раза дале выстрела держится. С мушкета не возьмёшь, только заряд истратишь.

   — Ну что у вас нового?

   — Сдаётся нам, Алексей Степанович, вот за тот бугор шведы заряд по апрошам натаскивают. Как стемнеет, видать, будут закладывать.

   — Скажи об этом мушкетёрам, пусть займутся. Да своих апостолов не вздумай пустить на дело.

   — Ну что вы, Алексей Степанович, разве я нарушу ваш приказ.

   — Знаю я вас. Только отвернись, — проворчал Келин и пошёл со стены. «Апостолами» он называл охотников потому, что было их в крепости всего двенадцать, как раз по числу апостолов.

После обеда комендант вызвал к себе командира батальона мушкетёров капитана Волкова.

   — Ты не догадываешься, Василий Иванович, чего это швед притих вдруг?

   — Раз притих, Алексей Степанович, значит, что-то готовит.

   — Готовит взрыв стены, а со взрывом наверняка новый штурм.

   — Это как водится.

   — Так вот, как стемнеет, возьми своих отчаянных и побывай в апрошах. Шума не поднимайте, действуйте кинжалами.

   — Пленных надо?

   — Приведите. Не помешают для беседы.

Едва опустилась, загустела весенняя ночь, как группа мушкетёров, бесшумно спустившись по верёвочным лестницам, растаяла в темноте.

Келин стоял на стене, чутко прислушиваясь к стрекоту кузнечиков и другим звукам, доносившимся из степи. Прошло не менее получаса, когда шевельнулась лестница. Кто-то лез по ней.

И вдруг перед Келиным предстал казак с заткнутым ртом и выпученными от страха глазами. За ним явился мушкетёр.

   — Вот, господин полковник, капитан велел вам доставить для беседы. А мне надо назад, там грузу много.

   — Ступай, — сказал Келин мушкетёру и приказал унтеру: — Петрович, вынь у него пробку изо рта.

Когда унтер вынул кляп, Келин спросил пленного:

   — Кто таков? Откуда?

   — С Запорожской Сечи я, пан комендант, Егор Голопупенко.

   — Что тут под стенами делал?

   — Так нам велено под стены подкопы копать. Солдат шведских не велено трудить.

   — Ну что ж. Всё правильно. Для изменников самая работа в земле рыться.

   — Я не изменник, господин комендант, я не изменник, — взмолился казак, — то нас старшины принудили. Вот ей Христос. Кошевой Костя забивал тех, кто против его был.

   — И много вас таких «не изменников»?

   — Да все, почитай, ропщут казаки, шо зря за Мазепой пошли. У короля голод великий, хлеба неделями не бывает, а если и дадут пшеницу, то солдаты сами ж и мелют её вручную.