|
Если повезет, он получит должность командующего флотом, но дальше уже не продвинется. Максуэлл занимал должности, соответствующие его знаниям и опыту. На стене его кабинета слева от письменного стола из красного дерева висел кусок алюминиевого борта его истребителя F4F‑4 «Дикая кошка», на котором он летал в Филиппинском море и позднее у берегов Японии. Пятнадцать флагов с эмблемой Страны восходящего солнца красовались на темно‑синем фоне, чтобы никто не забывал, что старейшина военно‑морских летчиков в свое время на самом деле лучшим, чем большинство пилотов, образом проявил себя в боях. Его прежняя кружка с авианосца «Энтерпрайз» тоже стояла у него на столе, хотя он больше не пользовался ею для столь тривиальных целей, как питье кофе, и, уж разумеется, держал ее не для карандашей.
Такое почти завершение карьеры должно было быть предметом крайнего удовлетворения для Максуэлла, но его снедали служебные заботы. Взгляд вице‑адмирала остановился на данных по суточным потерям самолетов, вылетевших со станции «Янки». Два легких ударных бомбардировщика типа «Корсар» не вернулись на авианосец, и сопутствующая надпись гласила, что оба были с одного корабля и из одной эскадрильи. – Есть подробности об этом? – спросил Максуэлл у контр‑адмирала Подулски. – Я проверил, – ответил Казимир. – Скорее всего столкновение в воздухе. Андерс был пилотом на ведущем бомбардировщике, а на ведомом пилотом был Робертсон, совсем неопытный летчик. Что‑то произошло, но никто не видел что именно. Сообщений о запуске ракет «земля – воздух» не поступало, и они находились на слишком большой высоте для огня зенитной артиллерии. – Парашюты? – Нет. – Подулски покачал головой. – Командир дивизиона видел огненный шар в небе. Оттуда упали только обломки. – На что они были нацелены? – Подозревали, что там скрытая стоянка грузовиков. – Уже по лицу Каза можно было судить о результатах. – Остальная часть группы продолжала полет, сбросила бомбы, с хорошей кучностью, но вторичных взрывов на земле не последовало. – Значит, все это было напрасно. – Максуэлл прикрыл глаза, пытаясь понять, что случилось с двумя самолетами, с намеченной операцией, с его военно‑морским флотом, со всей страной. – Отнюдь, Голландец. Кто‑то считал это важной целью. – Каз, тебе не кажется, что сейчас утро и для этого еще слишком рано, а? – Так точно, сэр. Командир авианосной группы расследует случившееся и, наверно, примет – для вида – какие‑нибудь меры. Если тебе требуется объяснение, вот оно: вероятно, Робертсон, будучи новичком, слишком нервничал – ведь это был его второй боевой вылет, – и скорее всего ему показалось, что он что‑то увидел, он слишком резко отвернул, а эти два самолета летели в хвосте группы, и никто не заметил случившегося. Черт побери. Голландец, мы видели, как это происходит. Максуэлл кивнул. – Что еще? – А‑6 попал под огонь ракет «земля – воздух» к северу от Хайфона. Осколки изрешетили его, но пилот и штурман‑бомбардир сумели вернуться к себе на авианосец. Они получат за это кресты «За летные заслуги», – доложил Подулски. – В остальном сутки в Южно‑Китайском море прошли спокойно. В Атлантике тоже ничего особенного. На востоке Средиземноморья отмечена возросшая активность сирийцев с их новыми МиГами, но пока это еще не наша забота. Завтра мы встречаемся с представителями компании «Грумман», а затем отправляемся в Капитолий, чтобы обсудить с почтенными слугами народа программу создания истребителя‑бомбардировщика F‑14. – Как тебе нравится эта программа? – Отчасти мне жаль, что мы недостаточно молоды, чтобы попробовать его в полете. |
