– И все же очень умно со стороны Веракруса, что он решил наконец избавиться от Эскаланта, – признал Рэнсом. – Эскалант узурпировал в своих руках слишком большую власть, а сегуридоры стали слишком опасными.

– О да, – согласился Мартине. – Они опасны абсолютно для каждого.

– Как ты думаешь, Веракрусу удастся избавиться от Эскаланта? – спросила Рэнсома Мадлен.

Тот пожал плечами:

– Это во многом зависит от того, как именно собирается Веракрус осуществлять свои намерения. А также от того, кто будет помогать ему.

– Только не я, – покачал головой Мартине и жалобным голосом добавил: – У меня такое слабое здоровье.

– Как вы думаете, кто стоял за сегодняшней попыткой покушения на вас? – поинтересовался Рэнсом.

Выпив еще коньяку, Мартине вытер губы грязным рукавом:

– Откуда я знаю? Может, дористы, может, фронт национального освобождения… Эти собирались подорвать Веракруса в его собственной машине совсем недавно. Не знаю, в курсе вы или нет.

– В курсе. А вам лично в последнее время кто-нибудь угрожал?

– Вроде нет. Сложно жить, когда у тебя столько врагов, – признался Мартине с мрачным видом.

– Еще бы, – понимающе отозвался Рэнсом.

– В Вайоминг? – с удивлением переспросила Мадлен.

– Говорят, там до сих пор можно увидеть настоящих ковбоев. Это очень спокойное и тихое место.

– По-моему, он пьян, – шепнул Рэнсом Мадлен.

– Зато откровенен, – отозвалась она.

– Ты себя как чувствуешь? – спросил ее Рэнсом совсем другим тоном.

Она посмотрела на него:

– Прекрасно. Только чуточку устала. – Мадлен слегка поежилась и добавила: – И спина болит. Ты на меня тогда так свалился – прямо на поясницу.

– Только не думай, что я буду извиняться, – предупредил Рэнсом.

– На это я уже давно не надеюсь. – Мадлен внимательно посмотрела на его щеку – от смачной пощечины и следа не осталось. – А я прошу прощения за то, что тебя ударила. Никогда и никого в своей жизни не била…

– Получается, когда я рядом, у тебя резко портится характер, – улыбнулся Рэнсом.

– Нет у меня никакого характера.

– Кому-нибудь другому рассказывай, – рассмеялся Рэнсом. – Есть, да еще какой! Только ты никогда и никому его не показывала.

Это было похоже на правду, о которой Мадлен предпочла бы лишний раз не распространяться. Поэтому она решила поменять тему разговора:

– Я благодарна тебе за то, что ты спас мне жизнь. Если бы не ты, нас бы уже не было в живых.

– Тебе повезло. – Рэнсом словно не заметил ни искренних слов благодарности, ни ноток восхищения, звучавших в голосе Мадлен. – Но если когда-нибудь будешь…

– Ты опять меня учишь? – возмутилась Мадлен, и, если бы ее речь не была прервана сегуридорами, которые внезапно открыли дверцу машины, дело, несомненно, закончилось бы очередной ссорой.

Полицейские объявили им на испанском, что они могут идти. Горя нетерпением побыстрее выйти из машины на свежий воздух, Рэнсом, Мадлен и Мартине оставили в машине рваные чулки да пустую бутылку из-под дорогого коньяка. И вот они на свободе – в душном, влажном ночном воздухе Монтедоры. Толпа народу, казалось, нисколько не уменьшилась. Мадлен заметила рядом нескольких тележурналистов и операторов с камерами. Корреспонденты тут же заметили Мартине и устремились к нему, окружая плотным кольцом.