– Да, – наконец выдавил из себя Бигилас. – Простите меня, пожалуйста. Я не хотел никого обидеть. Весь мир знает о величии Аттилы.

– И никто из римлян не стал бы это отрицать, – добавил Максимин. – Ваш господин – самый могущественный монарх в Европе, Эдеко. Ладно, ладно, Скилла, Онегез, успокойтесь. Положите ваши мечи в ножны и садитесь. Прошу извинить нас за это недоразумение. Мы везём вам много даров – жемчуга из Индии и шелка из Китая. Я хотел дождаться, пока мы доберёмся до Хунугури, но, возможно, принесу их сейчас. Как знак наших добрых намерений.

– Сначала выпей за Аттилу, – приказал Бигиласу Эдеко.

Бигилас кивнул и, торопливо подняв чашу, допил её содержимое до последней капли. Затем опустил её и вытер рот.

– За Аттилу, – прохрипел он.

– И ты, – обратился Эдеко к Рустицию. Он положил свой меч в ножны и стоял с пустыми руками, готовый к отпору. – Думаешь, я тебя испугался? Да я в любую минуту могу с тобой расправиться.

Рустиций плотно сжал губы и негромко проговорил:

– По моему, мы должны вести себя друг с другом, как люди, а не как дикие звери.

Это было отнюдь не то униженное извинение, которого добивался от него гунн. С тех пор Эдеко стал держаться с Рустицием подчёркнуто холодно, а вот с глуповатым Бигиласом вёл себя совсем иначе. Проявив мужество, Рустиций нажил себе врага. Однако гунн всё же подсказал ему выход:

– Тогда выпей за моего короля.

Рустиций пожал плечами – почему бы и нет?

Все остальные вновь подняли чаши:

– За Аттилу!

После этих слов мы вновь уселись у костра, а рабы по приказу Максимина принесли дары. Сенатор старался делать вид, будто ничего не произошло, однако всех нас утомил этот напряжённый вечер. Вскоре мы поднялись и покинули гуннов.

– Возможно, твоя находчивость спасла нам жизнь, Алабанда, – шепнул мне Максимин, когда мы двинулись в темноте к нашим палаткам. – Этот дурак Бигилас мог бы нас всех погубить. Когда нибудь ты с твоим умом тоже сможешь стать послом.

Я по прежнему дрожал, полагая, что впервые увидел истинную сущность наших спутников варваров. Стоило их обидеть – и они превращались в ядовитых змей.

– Мне кажется, я буду счастлив, если просто сумею сохранить голову на плечах. Не думал, что он осмелится возразить Эдеко. Вот Рустиций – другое дело.

– Да, он упрямый храбрец, но оскорблять гуннов рискованно. А у тебя хватило ума выслушать их и уж потом вступить в разговор. Я чувствую, что ты многое понял. Не забывай, что варвары совсем не похожи на нас и что все они отличаются друг от друга. Франки и бургунды прежде тоже бывали заносчивы, но теперь они наши союзники в Западной империи. А грозные кельты стали мирными гражданами Галлии. Гунны оказались смелыми наёмниками и в то же время – непримиримыми врагами. Весь секрет в том, чтобы не раздражать потенциальных противников, а приобретать потенциальных друзей. Империя способна победить, лишь натравливая одних варваров на других. Тебе понятно, о чём я говорю, мой писец?

Да, мне было понятно, что мы пытались усмирить шакалов.

Глава 8 

ГОСТЕПРИИМСТВО ГУННОВ 

Следующим утром, когда мы спускались к равнине Маргус, Скилла подъехал ко мне на своём коне. Он был задумчив и явно не собирался бросать мне вызов. После бурного вечера, ссоры и выпитого вина мы оба плохо соображали и говорили вполголоса.

Гуннский воин просто спросил меня:

– Скажи мне, римлянин, в какого бога ты веришь?

Я помотал головой, чтобы она хоть немного прояснилась, и подумал, что сейчас ещё слишком рано для теологического спора.

– Конечно в Христа. Ты слышал об Иисусе? Он – Бог римского мира.

– Но до него у римлян были другие боги.