— Где я? — тоскливо спросил Раджай. — И кто ты?

— Я Инанна, — ласково ответила женщина. — Я отведу тебя к моей сестре. Она поглядит тебе в глаза, и ты перестанешь бояться.

— Инанна? — тупо переспросил Раджай. — Но ведь ты же не моя богиня.

— Да разве это важно? — Инанна улыбнулась еще шире. — Впрочем, для тебя, наверное, важно. Люди — непостижимые существа. У них столько предрассудков, и с каждым днем появляются все новые. Мы, боги, едва успеваем к ним привыкать.

— Где я? — повторил Раджай.

— Ты же сам знаешь, — упрекнула Инанна. Раджай кивнул и произнес бесцветным голосом:

— Серые равнины. Это рай или ад?

Инанна пожала плечами.

— Ни то, ни другое. А может быть, и то, и другое. Тому, чья душа на земле пребывала в вечных сумерках, в неизбывной тоске, здесь уютно. Для того, кто не успел выгореть дотла, кто полон сил и надежд, серые равнины ничуть не лучше ада. Мне кажется, здесь тебе не место, Раджай. Пойдем к моей сестре. Она только посмотрит в твои глаза и сразу поймет, где тебе место. Не бойся. Хуже, чей сейчас, не будет. Анунна замолвил за тебя словечко.

— Анунна?

— Старый волшебник, который отправил тебя сюда. Эшеркигаль его уважает, а я люблю. Мечтаю стать его наложницей, — смущенно потупилась Инанна, — но у него столько обетов… Две клятвы уже нарушены — не колдовать и не проливать кровь. Я не хочу, чтобы он еще из-за меня страдал. Анунна очень хороший, поверь мне, Раджай. Не обижайся на него. Он желает смертным только добра. Знал бы ты, как он расстраивается, когда смертные отвечают черной неблагодарностью! Хоть и старается не подавать вида. Между прочим, — Инанна заговорщицки подмигнула, — ты ему понравился.

— Угу, — буркнул вендиец. — И все-таки он меня прикончил. — Раджай тяжело вздохнул и спросил зачем-то: — Он бог или демон?

Вопрос поверг Инанну в замешательство.

— Ну, не знаю… Мы с сестрой как-то не думали… Что тебе ответить? Анунна — верховный судья, старый друг нашей семьи. У брата были на него виды, но брат спит… Скоро Анунна вернется, может, ты лучше у него спросишь, кем он себя считает?

— Я хочу к своим, — капризно заявил Раджай.

— На землю? — Инанна сокрушенно покачала головой. — Да что ты, Раджай! Что там хорошего, в мире живых? Жестокость, подлость, лицемерие. Сильный обижает слабого, слабый норовит вонзить сильному нож в спину. Все без исключения грязны и порочны. А здесь — покой. Одиночество. Бездна времени, чтобы обдумать все свои поступки. Чтобы покаяться в грехах и заслужить лучшее перерождение.

Раджай потряс изуродованной головой, брызгая кровью на серебряную траву.

— Я не хочу на землю. Я хочу к своим богам.

С лица Инанны исчезла улыбка. Раджаю показалось, что богиня обиделась.

— Ах, ну, конечно. Опять предрассудки смертных. А ты уверен, что боги Вендии примут тебя лучше, чем мы? Мой тебе совет, Раджай: подумай хорошенько. Не многовато ли грехов ты совершил при жизни? Почитал ли богов, к которым теперь просишься? Часто ли молился? Не скупился ли на пожертвования церкви? Учти, божества твоего народа не столь снисходительны к грешникам, как мы с сестрой. За тебя хлопотал сам Анунна, а его просьба кое-что значит. Но только здесь. Там, — показала она на унылый серый горизонт, — спрос с тебя будет совсем другой.