— Что спрятал? — спросил он.

Сильвия даже не взглянула на него.

— Веласкеса, — сказала она, не поднимаясь.

Я увидела, как меняется его лицо. Зеленые глаза злобно зажглись, он наклонился вперед, взял жену за руку и поднял ее. Сильвия вскрикнула и потерла руку, когда он отпустил ее.

— О чем ты говоришь? — требовательно спросил он.

Она продолжала потирать руку, но отвечала ему достаточно энергично:

— Ах, Пол, тебе лучше удаются интриги на бумаге. Думаю, теперь уже все знают о твоем заговоре с Элеанорой. Можно считать, что все было достаточно безопасно, потому что Хуан никогда не наказал бы ее. Но что вы сделали с картиной? Не могли же вы просто вынести и продать ее? Не так же быстро!

Оттолкнув нас обеих, он сам обшарил туалет. Не найдя рулон на полу или в углу, он свалил вещи с полок, перевернул все вверх дном и под конец страшно разозлился.

— Как она собирается поступить? — требовательно спросил он и подошел к телефону. Через минуту он уже набрал номер Кордова и говорил в трубку. — Она должна быть здесь, Кларита. Поищи ее.

На другом конце провода положили трубку, и на некоторое время воцарилась тишина. Мы с Сильвией уселись на кушетку и ждали, не глядя друг на друга. Лицо Пола было красным от ярости, и я не хотела бы оказаться на месте Элеаноры в эту минуту.

— Все уже догадались, — сказала ему Сильвия. — Ты ничего не можешь сделать, кроме как вернуть картину. Зачем вообще вы сделали эту дикую вещь?

Он обратил на нее яростный взгляд, и она вздрогнула, отвернувшись. Кларита снова была на проводе, и Пол слушал.

— Спасибо, — сказал он без всякого выражения и повесил трубку. — Элеанору не могут найти. Машина в гараже, а ее самой поблизости нет. И, очевидно, с ней исчез Веласкес. Думаю, она взяла такси и сейчас на полпути к Альбукерку.

— В таком случае, это не твоя вина, — сказала Сильвия. — Хуан ничего не может поделать, если картина у Элеаноры. Тебе повезло, если ты так легко отделался.

Он выскочил из комнаты к воротам, оглядел патио, территорию вокруг дома, как будто все еще надеялся найти ее. Случайно взгляд его упал на мою картину — и застыл. Он поднял ее, вытянул перед собой в руках, рассматривая небольшую деревушку, заросли хлопка и извилистую дорогу, по которой двигалась маленькая дотошно выписанная фигурка.

— Почему Элеанора? — спросил он у меня.

— Предполагалось, что это не Элеанора, — сказала я. — Это Керк.

Картина загипнотизировала его, но заговорил он не о ней.

— Нет, она не удрала с картиной. Я знаю, что она сделала. Вчера мы некоторое время провели вместе, и она была вся в сомнениях — совсем не похожа на себя. Однажды она заметила, что хотела бы поехать в Бандельер, чтобы все обдумать. У нее какое-то влечение к этому месту. На этот раз она могла поехать на такси — чтобы сбить нас со следа, оставив машину в гараже.

— В таком случае, я надеюсь, вы дадите ей уйти, — заметила Сильвия раздраженно. — Она делает это только для того, чтобы кто-то поехал за ней и упросил вернуться домой.

— Ей надо не это, — мрачно заявил Пол. — Но на этот раз я еду за ней. Я намерен вернуть ее.

Сильвия прыжком соскочила с кушетки, бросившись к нему.

— Нет, Пол, нет! Пока ты в ярости, не ходи никуда. Немного подожди — подожди!

Я с удивлением смотрела на нее, а Пол не обратил внимания: он уже пошел к гаражу. Я забрала свою картину и ушла, а они даже не заметили. Не имело значения, что сейчас делала Элеанора или что случилось с Веласкесом. Это больше меня не интересовало.