|
В первые годы замужества близость с мужем была для нее источником огорчений, однако с тех пор, как ей было открыто имя ее обо-жаемого рыжеволосого Одиссея, любовные упражнения Цепиона превратились для нее просто в утомительное неудобство, в котором уже не было места отвращению Ничего не сказав мужу о том, чем собирается заняться в его отсутствие, Ливия Друза простилась с ним, лишь выждав не-делю, она вызвала брата на серьезный разговор. – Марк Ливий, я хочу попросить тебя о большой услуге начала она, усевшись в кресло для клиентов. Ей было странно сидеть в нем, и она усмехнулась. – О, боги! Знаешь ли ты, что я впервые сижу на этом месте с тех пор, как ты уговорил меня выйти замуж за Квинта Сервилия? Оливковое лицо Друза потемнело. Он опустил глаза и уставился на свои пальцы. – Это было восемь лет назад, – молвил он ничего не значащим тоном. – Да, именно так, – подтвердила она и снова усмехнулась. – Однако я сижу здесь не для того, чтобы обсуждать события восьмилетней давности, брат мой. Я прошу тебя об услуге. – Если оказать ее тебе в моих силах, Ливия Друза, я буду только польщен, – ответил он, благодарный ей за то, что она не собирается упрекать его за старые грехи. Он бесчисленное число раз порывался просить у нее прощения за допущенную им страш-ную ошибку. То, что она непоправимо несчастна, не ускользало от его внимания, и он вынужден был сознаться самому себе, что она-то сразу по достоинству оценила несносный характер Цепиона. Однако гордыня сковывала его язык; кроме того, его не оставляла мысль, что, выйдя за Цепиона, она по крайней мере не пошла по стопам своей матери. Та была страшной женщиной, о которой постоянно судачили, что ее бросил очередной любовник. – Итак? – поторопил он сестру, видя, что она медлит Ливия Друза нахмурилась, и, облизав губы, подняла на него свои прекрасные очи. – Марк Ливий, – заговорила она, я давно уже чувствую, что мы с мужем злоупотребляем твоим гостеприимством. – Ты ошибаешься, – поспешно ответил он. Если я сделал помимо воли нечто, что могло создать у тебя такое впечатление, то прими мои извинения. Поверь мне, сестра, ты всегда была – и будешь – дорогой гостьей в моем доме. – Благодарю. Однако то, что я сказала, – непреложный факт. Вы с Сервилией Цепион ни-когда не имели возможности пожить просто вдвоем, чем, возможно, и объясняется, что она ни-как не может зачать ребенка. – Очень сомневаюсь, – смущенно отозвался Друз. – А я в этом уверена. – Она наклонилась вперед, решив говорить начистоту. – Сейчас спо-койные времена, Марк Ливий. На тебе не лежит бремя государственных обязанностей, а ма-ленький Друз Нерон живет у тебя достаточно долго, чтобы возможность появления у вас соб-ственного ребенка стала куда реальнее. Так говорят старухи, и я верю им. Выслушивать все это было для него в тягость. – Пожалуйста, переходи к сути! – взмолился он. – Суть заключается в том, что на время отсутствия Квинта Сервилия я хотела бы пере-браться вместе с детьми за город. У тебя вблизи Тускула есть вилла, путь до которой отнимает от силы полдня. Там никто не живет уже много лет. Пожалуйста, Марк Ливий, отдай ее пока мне! Позволь пожить самостоятельно! Он пристально вглядывался в ее лицо, ища признаки того, что она замыслила нечто небла-говидное, однако так ничего и не нашел. – Ты советовалась с Квинтом Сервилием? Не отводя от него пристального взгляда, Ливия Друза твердо ответила: – Конечно. – Но он мне об этом ничего не говорил. – Невероятно! – Она улыбнулась. – Но вполне в его духе. Ее ответ вызвал у него смех. – Что ж, сестра, не вижу, почему я должен возражать, раз Квинт Сервилий дал свое согла-сие. Ты права, Тускул находится совсем недалеко от Рима. |
