|
Я тебя люблю! Подобно Пенелопе, я уже давно за-была, что такое любовь. Но вот ты снова передо мной через столько лет, и любовь проснулась!» Остановилась она уже слишком близко от него, чтобы их встречу можно было назвать случайной встречей незнакомых людей; его обдало жаром, охватившим ее тело, огромные чер-ные глаза, смотревшие на него в упор, горели любовью. Ее взгляд приветствовал его. Он сделал то, чего при таких обстоятельствах уже не мог не сделать: преодолел то небольшое расстояние, которое все еще разделяло их, и обнял ее. Она подняла лицо, закинула руки ему на шею, и они поцеловались с не сходящими с уст улыбками. Они были давними друзьями, давними возлюб-ленными, мужем и женой, не видевшимися два десятка лет, разделенные чужими кознями, бо-жественные и бесконечно земные. Их встреча была долгожданным триумфом любви. Его сильное, уверенное прикосновение сказало ей все; ей не было нужды подсказывать ему, как обнимать и ласкать ее; он был – всегда был! – властелином ее сердца. Торжественно, подобно ребенку, демонстрирующему свое бесценное сокровище, она обнажила для него свою грудь, а потом стала снимать одежду с него; он расстелил на земле ее шаль, и она улеглась рядом с ним. Дрожа от наслаждения, она целовала его шею и мочки ушей, сжимала ладонями его щеки, тянулась губами к его губам, осыпала его порывистыми ласками, шептала из уст в уста слова любви. Сладкий и сочный плод, тонкие веточки, тянувшиеся к ней на фоне голубого неба, острая боль от ненароком зацепившихся за ветку волос, крохотная пташка с прижатыми к тельцу кры-лышками, приклеившаяся к щупальцу облачка, наполняющий душу восторг, рвущийся наружу и наконец-то находящий себе дорогу – о, какой это был экстаз! Они лежали на шали много часов подряд, согревая друг друга, улыбаясь друг другу глу-пыми улыбками, удивляясь счастью взаимного обретения, невиновные в грехопадении, упива-ющиеся сотнями маленьких открытий. Любовные утехи сменялись разговорами. Она узнала, что он женат – на некоей Куспии, дочери публикана; сестра его была выдана замуж за Луция Домиция Агенобарба, младшего бра-та верховного понтифика. Для того чтобы собрать денег на приданое для сестры, пришлось пой-ти на такие огромные расходы, что единственным выходом была женитьба на Куспии, дочери сказочно богатого человека. У них еще не было детей – потому, должно быть, что он не находил в жене ничего, способного вызвать любовь или восхищение; та уже жаловалась отцу, что он из-бегает ее. Ливия Друза рассказала ему о себе, и Марк Порций Катон Салониан примолк. – Ты сердишься? – спросила она его, приподнимаясь и тревожно глядя на него. Он улыбнулся и покачал головой. – Как я могу сердиться, когда боги ответили на мои молитвы? Ведь они прислали тебя сю-да, на землю моих предков, специально для меня. Я понял это, как только увидел тебя у ручья. Если ты связана с таким множеством могущественных семей, то это просто еще один знак ми-лости свыше, которой я оделен. – Ты действительно не знал, кто я такая? – Совершенно! – расстроенно ответил он. – Никогда в жизни тебя не видел. – Ни разу? Неужели ты никогда не замечал меня на балконе дома моего брата, что стоит выше дома Гнея Домиция? – Никогда! – А я столько раз видела тебя за много лет! – Я польщен, что увиденное пришлось тебе по сердцу. Она прижалась к его плечу. – Я влюбилась в тебя, когда мне было шестнадцать лет. – Как привередливы боги! – воскликнул он. – Если бы я хоть раз поднял глаза и увидел те-бя, то не покладал бы усилий, пока ты не стала бы моей женой. У нас народилась бы куча детей, и мы не оказались бы в таком ужасном положении. Они инстинктивно стиснули друг друга в объятиях, чувствуя одновременно наслаждение и горечь. – Какой ужас! Вдруг они узнают? – прошептала она. |
