– Его до сих пор нет, – сказала мать, вглядываясь через окно в чащу леса, над которым глухо раскатывались удары грома. – Ничего не видно.

– В бурю и грозу всегда так страшно, – посетовала София, сидевшая в углу на старом, скрипучем стуле. – Хочется забиться куда-нибудь подальше, а тут еще беспокойство за Губерта. Не понимаю, что за охота ему в такую погоду торчать в лесу? Он весь промокнет. Да и что ему делать там ночью?

Мать тяжело вздохнула.

– Не сидится ему дома. Видно, что-то взбрело в голову. О, Господи, что-то будет?..

– Вот он идет, мама, – сказала полуслепая София, у которой был очень тонкий слух.

– Это дождь шелестит в листве…

Тщетно мать и сестра ждали возвращения Губерта. Проходили минута за минутой, а его все не было.

Старые шварцвальдские часы пробили десять…

Гроза наконец миновала. Небо очистилось от туч. Показалась луна, осветившая все вокруг своим призрачным светом. Время шло к полуночи.

Беспокойство матери и сестры лесничего достигло предела. И вот старая женщина увидела на поляне Губерта.

– Слава Богу! – воскликнула мать со вздохом облегчения. – Наконец-то он идет.

– Ты накрыла ему на стол и поставила ужин в его комнате? – спросила София.

– Как обычно, когда он вечером задерживается, – ответила старушка. – Наконец-то, Губерт. Слава Богу!

– Зачем же вы меня ждали? – сердито проговорил Губерт.

– Мы боялись за тебя – ты так задержался… – ласково сказала старая мать.

– Случилось несчастье, – угрюмо проронил он после некоторого молчания.

– Несчастье? Какое же? – в один голос воскликнули обе женщины. – Молния ударила во что-нибудь?

– Молодая графиня упала в пропасть…

– Милосердный Создатель! – воскликнула вдова старого лесничего.

София в ужасе всплеснула руками.

– Графиня? Губерт, расскажи же нам все. Вот ужасное несчастье! Неужели она умерла? Неужели нельзя было спасти ее?

– Если она упала в пропасть, кто ее спасет? – глухо ответил Губерт и направился к своей комнате.

– Но как же это случилось, Губерт? – настаивала София.

– А я почем знаю?

– Ну так расскажи хотя бы то, что знаешь.

– Что там рассказывать? Упала, вот и все, – произнес Губерт очень мрачным, не свойственным ему тоном. – Пойду к себе в комнату, я устал и промок до костей.

Он не подошел ни к матери, ни к сестре, а сразу направился в дальнюю комнату.

С первого взгляда можно было догадаться, что здесь живет охотник: на стенах висели рога, охотничьи ружья и ножи. На комоде, рядом со счетными книгами лесничего и письменным прибором, лежали огромные кабаньи клыки. Над кроватью висело старинное оружие, доставшееся Губерту в наследство от отца.

Он не зажег свечу, которая стояла на столе рядом с тарелками с ужином, а открыл окно, потому как в комнате было очень душно, и задумчиво устремил взгляд в лесную чащу.

– Молодая графиня умерла, – говорила между тем расстроенная мать, запирая входную дверь. – Какая ужасная новость!

– Он почему-то не хочет рассказать подробности, – заметила София.

– Он сам не свой, я это сразу заметила, едва он вошел. Боже упаси, еще заберет себе в голову что-нибудь недоброе, – сказала старуха-мать. – Пусть себе успокоится.

– Но каким образом молодая графиня могла оказаться у пропасти? – вслух размышляла София. – Пока мы не знаем об этом. Может быть, потом, позже?.. Как бы то ни было, она умерла. Боже милостивый, недаром у меня сегодня весь вечер было так тяжело на сердце. Какая грустная новость! Как жаль мне милую, добрую молодую графиню! Зачем ей суждено было уйти так рано? Она всегда была такой приветливой, ласковой.