- Белых людей - великое множество, а апачей - мало. Мы не хотим воевать с вами, поэтому я и пришел сюда вместе со знаменитым воином моего племени, Черной Стрелой. У нас много лошадей с жеребятами, но ни одна из них не принадлежит вам. Мы их захватили, когда воевали против мексиканцев. Да и вообще, почему так много шума из-за одной-единственной кобылы с жеребенком?

 Прямота и простота этого ответа настолько вывели майора из себя, что он на секунду потерял дар речи. Затем он что-то пробормотал о необходимости законности и справедливости и внезапно обратился к Рори по-английски:

 - Вы знаете этих людей, молодой человек. Что им сказать?

 - На вашем месте, - ответил тот, - я бы сказал им, что они правы, потеря лошади и жеребенка - незначительное событие, а вы просто хотите воспользоваться этим предлогом, чтобы поближе познакомиться с апачами. Вы хотите стать их другом и помочь индейцам, но если будут продолжаться кражи, то тяжело будет сохранять добрые отношения. Скажите им, что вы знаете, что они самые лучшие воры в мире, а американцы совершенно не владеют этим великим искусством.

 Талмейдж вытаращился на Майкла, как на сумасшедшего.

 - Вы хотите, чтобы я сказал, будто я восхищаюсь их воровством?

 - А разве не так? - дерзко спросил Майкл.

 Майор закашлялся и помрачнел, словно грозовая туча.

 - Все, переходим к делу, - решил он. - Введите человека, который заявил о пропаже.

 Молодой солдат тут же впустил в палатку колониста с такой отталкивающей внешностью, какой Рори еще не встречал. Он был высокий, сутулый и худой, с втянутой в плечи головой и опущенными плечами. Большой красный нос вдобавок ко всему придавал ему сходство со стервятником, сидящим на ветке и высматривающим добычу.

 Лицо его было темно-коричневым, кожаная одежда превратилась в грязное тряпье. На коленях и сзади брюки были грубо залатаны. На голове торчала вытертая меховая шапка. Этот человек был неряшлив, словно грязный хорек. Майор обратился к нему:

 - Террис, вот два индейских вождя, которые пришли, чтобы поговорить с нами о твоей лошади и жеребенке. Они...

 - А о чем тут говорить, - перебил его Террис. - Я же не дурак и не слепой, вот сидит тот сукин сын, который украл их у меня.

 И он показал на Черную Стрелу.

 Индейцы переглянулись, не понимая английской речи, но ничего не сказали.

 - Я помню, - проговорил майор, - ты говорил, что это случилось в сумерках, и ты не рассмотрел вора.

 - Я говорил это? - удивился тот. - Так вот, я утверждаю сейчас, что такую рожу, как эта, и не надо видеть ясным днем. Если уж раз увидишь этого убийцу, то не забудешь до конца своих дней!

 И он засмеялся, издавая каркающие звуки.

 Талмейдж вздохнул. Действительно, лицо Черной Стрелы было так изуродовано, что хватило бы даже одного взгляда, чтобы потом отличить его среди тысячи индейцев. Он обратился к молодому индейцу по-испански:

 - Этот человек говорит, что вы украли его кобылу и жеребенка, он якобы видел вас тем вечером.

 - Когда это было? - спокойно спросил тот.

 - Десять дней назад.

 - Я был в своем селении десять солнц назад. Встающий Бизон может это подтвердить.

 Тот немного подумал и кивнул.

 - Да, правда, десять дней назад он был со всеми.

 Колонист, понимавший немного по-испански, заорал:

 - Неужели вы верите тому, что вам лгут эти гнусные воры? Разве одно честное слово белого человека не стоит лжи десяти тысяч этих головорезов?

 Майор снова вздохнул, было видно, что он хотел рассудить справедливо, но не знал, как это сделать.

 - Ты утверждаешь одно, он - другое. Свидетелей нет.

 - Я свидетель того, что индеец был в селении, - вдруг вмешался Рори.