Так началась новая жизнь у Джорджа Рептона, конечно, не фонтан, но и не тихий ужас, как казалось вначале, – человек привыкает ко всему.

Однажды после прослушивания «Времен года» Вивальди Майкл сообщил:

– Нам осталось сидеть один месяц, Крис. Вчера мы с Ником говорили о вас. Скажите, вы и вправду думаете выйти отсюда в глубокой старости? Вам не приходили в голову мысли о побеге?

– Конечно, приходили, – ответил Джордж простосердечно.

– Мы так и думали. Во всяком случае и я, и Ник всегда готовы вам помочь.

Спасительная надежда появилась внезапно, и Рептон с чувством стиснул руку молодому человеку.

Через месяц обоих освободили, о побеге больше речь не заходила, Рептон невольно думал: уж не на провокацию ли он клюнул? Или это желание своеобразно посочувствовать? Черт разберет этих англичан!

Тюремные дни тянулись своей чередой, утро начиналось звоном медного колокола, будившего заключенных, затем все выстраивались в очередь, чтобы слить парашу из пластмассовых ночных горшков, умывались и вскоре выходили в столовую. Работа в мастерской, прогулки в тюремном дворе, самоусовершенствование, трапезы три раза в день, вечером бывало и кино.

Так прошло несколько лет…

Бывшие коллеги не забывали о Рептоне и постоянно держали его в поле зрения, тем более что Джон Пауэлл и Дэвид Смит встречались регулярно для обмена информацией и эти служебные рандеву проходили попеременно то в здании МИ 6, то в здании МИ 5, что говорило о строгом паритете и равноправии могущественных организаций Ее Королевского Величества.

Однажды, когда в кабинете Смита пили чай «Эрл Грей» некоего сверхособого сорта, после обсуждения последнего матча между «Челси» и «Манчестер Юнайтед» легко перепорхнули на боевые дела.

– Пожалуй, никогда в истории мы не наносили столько ударов русским, как за последние годы, – заметил Смит. – Гордон Лонсдейл и еще четверо его агентов, этот педераст Джон Вассалл, опозоривший адмиралтейство, да и история военного министра Профоомо, проститутки Килер и советского атташе Иванова до сих пор будоражит всю нацию, хотя там и не пахло шпионажем, все было замешано на сексе!

– А был ли этот пресловутый секс? – хохотнул собеседник.

Смит не среагировал и даже не порадовался, как положено, былым викториям, наоборот, лицо его сморщилось в кислую мину: в этом году, несмотря на успехи, идиоты парламентарии завели разговор о сокращении средств на нужды контрразведки. Нельзя ли еще подоить Рептона? Вдруг он не все сказал?

Мысль, заслуживающая внимания и воплощения в жизнь.

Пауэлл не возражал – парламент иногда казался врагом номер один, там разведку шпыняли не меньше, чем контрразведку, и только солидарность спецслужб предотвращала массированные удары по бюджету.

К этому времени английский разведчик отсидел уже три года, первые шесть месяцев под особым надзором, затем наступила благодать: за примерное поведение его перевели на обычный режим и даже назначили продавцом в тюремной лавке. Там продавались табак, мыло и прочий ширпотреб – кое кто завидовал такому взлету его карьеры.

Порешили обдумать план работы с наказанным шпионом, как то само собой разговор перешел на печальную тему предательства, причем не в узком, а в широком смысле: разве мы не предаем чуть ли не каждый день? Не изменяем женам? Не бросаем старых друзей? Не предаем, наконец, самих себя?

Ужасно грустно и не хочется жить и работать. И происходит все это из за несовершенства хомо сапиенс, возможно, даже у некоторых предательство в крови, как генетический вирус, а вообще это загадка человеческой души, хотя и мерзкая. Философы выпили «creme de menthe», извлеченный из бара.