Майкл: «Я рад, что Вы довольны деятельностью нашего магазина. Вершиной ее, конечно, явился заказ очков для Вашей жены. Спасибо за хорошие шутки. Сейчас завершаю коллекционирование Хоупа, и меня уже не удивят имена Руперта из Хенцау или Рудольфа Рассендилла, хотя я еще не нашел тома о Руритании и Черном Майкле». (Все это из забытых английских романистов. – М. Л.)

Ким: «Если мне не изменяет память (это сейчас часто происходит), Черный Майкл фигурирует в «Пленнике Зенды» – первой из книг о Рассендилле. Спасибо за «Туборг» – он вызвал воспоминания об утренних часах, проведенных в баре «Нормандия» в Бейруте. Единственная беда – это то, что жена не может влезть в вельветовые джинсы. Я полагаю, что они были предназначены для другой девушки, как в том случае с мужчиной, который написал письма своей любовнице и незамужней тете, а затем положил их в разные конверты».

Майкл: «Я никогда не предполагал, что Вы такого плохого мнения обо мне, чтобы ставить под вопрос способность определить женские размеры на глаз. Особенно когда дело касается хороших женских фигур. Спасибо за Ваше послание. Сравнение с Грэмом Грином сделало меня ленивым снобом, и только падение руританского правительства привело в чувство».

Ким: «Возможно, Вы слышали с капитальном ремонте, который мы перенесли в 1979 году. Как говорят, страдая от похмелья: больше никогда! Мы были поражены историей с бедной Тамарой, оказавшейся отрезанной от мира в Варнемюнде – несомненно вокруг ее поезда были волки, – и вашими неимоверными усилиями по спасению своей супруги. Вот так нужно проводить отпуск!.. Итак, Старый Контрабандист (марка виски. – М. Л.), я не знаю, облегчит ли этот длинный список Ваши тяжкие личные решения или вызовет сердечный приступ. Я слышал, что Вы возвращаетесь. Вам придется привыкнуть к виду одетых девушек. Если Вы читали «Остров пингвинов» Франса, то вспомните, что мужчины пингвины проявляют интерес к тем женщинам пингвинкам, которые были достаточно бесстыдны, чтобы носить одежду».

Майкл: «Небольшая просьба. Я горд, что Вы посвятили меня в рыцари, дав титул Черного Майкла Руританин. Попросите Олега сменить мое скучное «007» на эту роскошную пиратскую кличку. Должно быть, Вы знаете, что меня, как и всех нас, мутит от цифр».

Ким: «Олег переехал в точку севернее нас, ходят слухи, что Виктор Пантелеевич тоже уйдет, и даже Геннадий нервничает. Я думаю, хотя мне не следует этого писать, что его босс – это сукин сын, которому следует занимать место мелкого клерка в деревне в трех часах езды от Верхоянска на грузовике по разбитой дороге. Однако каждая большая организация должна иметь свою долю дураков. Се ля ви!»

Эти строчки – уже вопль, Олег – это Калугин, переброшенный, а точнее, выброшенный в Ленинград. С уходом шефа менялся и весь персонал, работавший с Филби, не ясно, какого именно сукиного сына имел он в виду, выбор в КГБ достаточно широк, впрочем, важно не это, а ярость Кима – о, Верхоянск и тряска на грузовике по разбитой дороге!

После отставки я лишь переговаривался с Кимом по телефону, зная, что на наш контакт посмотрят косо. Считалось, что я его поддерживаю «в личных целях», Ким это тоже, по моему, понимал.

Скучал ли он по Англии?

Он был англичанином до кончиков ногтей, с уходом имперского поколения таких уже почти не осталось: детство в колониальной Индии, энциклопедическая закваска Вестминстера и Кембриджа, война и разведка, разведка и война.

А дальше – тишина, как говорил принц Гамлет.

Новокунцевское кладбище.

Руперт Брук:

Лишь это вспомните, узнав, что я убит:

Стал некий уголок, средь поля, на чужбине

Навеки Англией.