Всех замешанных даже в незначительные финансовые дела (например, заем крупной суммы), всех не совсем морально устойчивых, всех даже чуть чуть диссидентствующих, всех, имевших несчастье состоять в родственной связи с сидевшими в тюрьме, а также с продавцами, директорами магазинов и другими потенциально криминальными элементами, вычищали из службы железной метлой.

Работа престижная, не связанная с грязными вербовками или со стукачеством, высокооплачиваемая – естественно, туда тянулись многие талантливые научно технические работники, которых фильтровали, тщательно изучали, словно под рентгеном, проверяли до седьмого колена, собирали отзывы от друзей и недругов (не забыв и о дворнике, со времен царя Гороха подмечающем, кто к кому заходит и сколько пустых бутылок кто то выносит в авоське).

Но после крутого отбора сотрудники попадали в атмосферу важной для Родины работы, их щедро поощряли орденами за успехи, создавали условия для защиты кандидатских и докторских диссертаций, многие стали даже лауреатами Государственных премий – ведь в управлении трудились высшей пробы математики, блестящие системщики и другие специалисты высочайшего класса.

Чужие шифры – клад для любой разведки. Если перед разведчиком стоит дилемма, кого вербовать: министра правительства или шифровальщика, он предпочтет последнего.

Конечно, министр обладает множеством секретов, но они обычно относятся лишь к его епархии, шифровальщик же может обеспечить доступ ко многим секретным коммуникациям и дать возможность преспокойно читать широкий круг перехваченных телеграмм.

Разве американский флот одержал бы победу у Мидуэя, если бы не удалось раскрыть японские военно морские шифры?

А сколько жизней союзников спасла расшифровка гитлеровских телеграмм, которая удалась англичанам! Правда, у них этот величайший секрет выкрадывали наши агенты, и телеграммы ложились на стол Верховному, решив судьбу многих сражений, например на Курской дуге.

В 1945 году бегство в Канаде советского шифровальщика Гузенко привело к аресту ряда агентов, передававших «атомные секреты» Советскому Союзу, серьезным ущербом обернулось также дешифрование вскоре после войны многих телеграмм НКВД (над этим американцы и англичане работали много лет) и, как результат, разоблачение двух агентов «пятерки» Маклина и Берджесса, которым еле еле удалось убежать в СССР.

Советские спецслужбы также проделали немало прорех в западных коммуникациях.

Телеграфная переписка посольства США в Москве с момента установления дипломатических отношений в 1933 году длительное время находилась под контролем ОГПУ, после войны и в самые последние десятилетия наши спецслужбы тоже не дремали и читали телеграммы многих посольств.

Шеймов отличался рациональностью и целеустремленностью, это видно даже из того, как он познакомился с будущей женой: в августе 1973 года поехал в химчистку и там приметил девушку с подругой, стоявших в очереди. Девушка ему понравилась, и он изучал ее, следуя завету своего друга: «Смотри внимательно и постарайся определить, о чем она думает. Затем ненавязчиво, но уверенно подойди к ней и в дружеском тоне затронь эту тему. Все остальное придет само собой».

Однако в тот момент завязывать знакомство он счел преждевременным, но, как опытный чекист, запомнил ее адрес, продиктованный приемщице, а также день выдачи вещей – тогда он и устроил ей засаду с самого утра, бастион был взят одним махом.

Избранница оказалась интеллигентной провинциалкой из Самары, звали ее Ольга, она училась в университете, имела за спиной музыкальную школу и даже несколько лет занятий балетом.

Вскоре они поженились, ему пришлось рассказать жене, что он сотрудник КГБ. Это ее поразило, правда, в детали своей работы он ее не посвящал, лишь подчеркнул, что не имеет ничего общего с борцами против диссидентов и занят в основном зарубежными проблемами. Жена такой птицы, как Шеймов, тоже живет по канонам секретности, Ольга же в университете совсем распустилась и даже – о ужас! – была знакома с одним канадцем.