Говоря это, она уже стала озабоченно поглядывать на часы, а вскоре и прямо заявила:

— Ладно, Сережа, извини, но ты иди, я честно скажу, за мной могут заехать его люди, иногда бывает так, без предупреждения. Хотя он сам из осторожности звонит заранее, а здесь не появлялся и не появится, но нам лучше поостеречься.

— Конечно, — беспрекословно согласился я и стал собираться. — Но у меня заключительный вопрос.

— Да?

— Кто он? Ты можешь сказать?

— Нет, — мгновенно ответила она, до странности напомнив шефа интонацией сказанного. Типа — лучше не лезть в эту тему от слова «совсем». И хоть мы с Алиной уже влезли, соблюдать осмотрительность, конечно, необходимо.

И я отступился, смирно сказав: «ну нет, так нет…», а на прощание Алина сочла нужным поведать:

— Честно, Сереж, я сама не знаю кто этот человек…

Не то, чтобы я не поверил, но такой вариант, что этот самый покровитель нигде не светит своим лицом, оставаясь человеком влиятельным — такой вариант имеет место быть.

Алина обняла меня и страстно прильнула губами к губам.

— Не забывай, — прошептала она, отстранившись, — я от тебя не отстану. Мы с тобой вместе до смерти. Запомни!

— Какой смерти? — ухмыльнулся я. — Так то умирать не собираюсь. И тебе не советую.

— Какой-либо, — спокойно ответила она. — Кого-нибудь из нас. Или обоих сразу.

— Ну, мать… — только и сказал я, — умеешь ты заглянуть за горизонт.

— Эх, Сереженька, — вздохнула она. — Знать бы, где этот горизонт! Ты знаешь?

— Нет.

— Вот и я нет. Значит, в любой миг можем очутиться рядом с ним. Так?

Она говорила серьезно, глядя мне прямо в глаза. И что мне было сказать? Логично ведь все, не поспоришь. Но и соглашаться как-то хреново.

— Так-то оно так. Но лучше не будить лихо, пока оно тихо.

Алина посмотрела на меня внимательно.

— Ну, иди, — сказала она.

И я ушел, унося с собой некую неясную муть в душе, но уже на подъездном крыльце встряхнул себя: какого черта⁈ Грустить, Боец, на пенсии будешь. И мемуары писать. Может быть. А сейчас оперативные мероприятия!

Оглядевшись, я увидел справа детскую площадку. Стандартный набор: песочница, грибок, качели. А за этим хозяйством беспорядочные заросли, возникшие, надо полагать, сами собой, при озеленении двора. Такое бывает: вроде бы делают насаждения в новостройках строго по плану, а лет через пять-десять в каком-то месте неизвестно как образуются джунгли, где любят играть дети, устраивают посиделки влюбленные и местные пьянчужки… Ну, дело обычное. И я двинул туда.

Там никого не было. Я выбрал место наблюдения, откуда видел почти все, а меня вряд ли могли заметить. Конечно, попадись на мою голову какой-нибудь опытный опер… Но это, конечно, было маловероятно.

Ждать пришлось недолго. Примерно через четверть часа во двор въехал «Ландкрузер», чрезвычайно роскошный по меркам девяносто третьего года. Он аккуратно припарковался близ Алининого подъезда, и с переднего пассажирского места из него выскочил лощеный молодой человек в темном костюме при галстуке, белой рубашке, и на лице у него прямо-таки читалось осознание собственной значимости и превосходства над встречными, характерное для челяди очень больших людей. Что-то сказав водителю, этот хлюст победно взбежал на крыльцо, в каждом шаге, каждом движении его был виден хозяин жизни, и я не удержал себя от мысленной неприязни — ты смотри, пуп Земли какой! Сам никто, гнида мелкая, а глянь-ка на него!..

Я грешным делом зациклился на этих злобных мыслях, завертелись они во мне… Спохватился, выбросил чушь, стал наблюдать.

Прошло еще минут двадцать, и на крыльце возникли этот потрох и Алина, принаряженная со вкусом, без малейшей вульгарности, ну просто чертовски элегантная молодая аристократка.