- Наркомания, как таковая, меня не интересует. Мы отбираем для изучения только лиц с отчетливо выраженным комплексом проскопии.

 - Как вы сказали, профессор?

 - Проскопии. Так называют способность, зачастую мнимую, предвидеть будущее. У Ольги и Виктора она была достаточно развита.

 - Как же вы вышли на них?

 - Для подбора подходящего контингента у нас существует специальная служба. Я не вдаюсь в мелочные подробности. К нам поступает много людей, но отсев очень жесткий. Редко кому удается пройти все тесты.

 - Они, значит, прошли - Ольга с Виктором?

 - Безусловно. Жаль, что не хватило выдержки и терпения. Мы не только стараемся облегчить общее состояние, но и заботимся о своих подопечных. Отлично, по нынешним временам, платим, обеспечиваем полноценным питанием, предоставляем жилплощадь. Извините за шаблонный язык, но это чистая правда... Благотворительность тут ни при чем. Просто элементарная забота об испытуемых. Исключительно для пользы дела.

 - Побегов, значит, не опасаетесь?

 - Чего-чего?.. Помилуйте, голубчик! Никого насильно не держим. Не нравится - ступай на все четыре стороны.

 - Зачем же тогда столь впечатляющая система защиты? Одни лифты чего стоят.

 - Лифты? Нет у нас никаких лифтов.

 - А камеры эти, вроде кабин со стальными створками? Неужели только для дезинфекции?

 - Не только. Вы хоть знаете, где находитесь, уважаемый следователь?

 - Пытаюсь понять.

 - Ах, только пытаетесь!.. Мы, между прочим, тут генной инженерией занимаемся. Согласно международным правилам, это предполагает высшую систему защиты. В экстраординарных случаях, с нами, надеюсь, ничего подобного не произойдет, уничтожению подлежит вся лаборатория.

 - Вместе с людьми?

 - Не исключено.

 - Сурово.

 - На атомной субмарине не лете. Ничего не попишешь: профессиональный риск.

 - А чем еще занимается ваше акционерное общество? Если не секрет?

 - Разумеется, секрет, но в разумных пределах я готов удовлетворить ваше любопытство. Что, собственно, вас интересует?

 - Прежде всего, дырки в черепах, - Бобышкин решил пойти ва-банк. Надеюсь, они получены не в этих стенах?

 - Как прикажете вас понимать? Прямое обвинение или неудачная шутка?

 - Ни то ни другое, - покачал головой Федор Поликарпович. - Глас вопиющего в пустыне, профессор. Прошу вашей квалифицированной помощи. Если помните, я еще в прошлый раз задавался вопросом об эксперименте. Теперь же тем более эта мысль не выходит из головы. Войдите в мое положение... Вы же сами только что назвали свой временный контингент испытуемыми? В чем заключаются испытания?

 - На этот счет можете не беспокоиться. Мы не занимаемся хирургией. Ни трепанации, ни вживления электродов. Остальное вас не касается.

 - Но кто-то ведь произвел трепанацию?

 - Ищите и обрящете. Тут я вам не помощник. Не потому, что не хочу, а потому, что не знаю. От нас они ушли живыми-здоровыми. По меньшей мере в лучшем состоянии, чем поступили, - поправился Серов. - История болезни объективное тому подтверждение. Хотите ознакомиться?

 - Будьте настолько любезны.

 - Тогда подсаживайтесь к монитору.

 Серов набрал код и вывел на экран историю болезни Ольги Маслюковой. Все, как положено: анализы, заключения врачей-специалистов, процедуры, лекарства. Выписка недели на две предшествовала дате смерти, установленной экспертизой. Написать, разумеется, можно все, что угодно, особенно на компьютере, но что есть, то есть.

 Не порадовала находками и вторая история. Разве что в анамнезе Виктора значился залеченный сифилис.