-  Вот еще, я его даже в глаза не видела! Ну давай съездим, скажем, что мы с пакетом от какого-нибудь маршала!

    -  Ничего не получится, ты еще можешь выдавать себя за корнета Жана Демьена, а вот как я с моим французским языком никак не могу быть вахмистром Шарлем-Франсуа Шеве. И не думай! - воскликнул я, догадавшись, что у нее на уме. - Твоим глухонемым братом я тоже быть не хочу! И забудь о Бонапарте! Он нам не по зубам!

    -  Жаль, - кротко сказала Матильда, - вот если бы ты согласился меня послушать…

    Но именно этого я делать не хотел, пришпорил лошадь, и так и не дослушал, вероятно, очень заманчивое предложение.

    Дорогу, по которой мы ехали, я знал довольно хорошо, правда, в том виде, который она приобрела в конце двадцатого века. Сейчас, да еще ночью, понять, где мы находимся, было практически невозможно.

    -  Свернем? - спросил я Матильду, увидев какой-то проселок, уходящий в поле. - Любая дорога куда-нибудь ведет…

    Она не отвечая, повернула, я поехал следом, и мы сразу же оказались в полной темноте. Даже разглядеть с высоты лошади, что у нас под ногами, я не смог. Ни луны, ни звезд за плотными низкими облаками видно не было, и мы как будто поплыли в плотной, угольной черноте ночи.

    -  Ты, что-нибудь видишь? - спросил я Матильду, удивляясь, что она долго молчит.

    Она не ответила, и только когда я снова окликнул, слишком бодро сказала, что не видит ни зги.

    -  Ты бы лучше не спала в седле, а то еще свалишься, - посоветовал я. - Если не можешь удержаться, лучше разговаривай.

    Под копытами лошадей смачно, чавкала размокшая земля. Порывистый ветер временами бросал в лицо колючие капли дождя со снегом. Мы ехали неведомо куда, лишь изредка перебрасываясь «контрольными» фразами.

    -  Чувствуешь, откуда-то пахнет дымом? - спросила женщина, когда я опять начал подозревать, что она задремала в седле.

    Я втянул в себя прелый осенний воздух.

    -  Воздух как воздух, тебе просто кажется.

    -  Дым печной, - определила она.

    Чем печной дым отличается от дыма, скажем, костра, я не знал и поверил ей на слово. Где-то слышал, что у женщин обоняние на порядок лучше, чем у мужчин.

    -  Смотри в оба, - предупредила она, - мы к чему-то подъезжаем.

    Я опять принюхался, и мне показалось, что действительно воздух немного пахнет дымом.

    -  Видишь околицу? - опять спросила Матильда.

    -  Ничего не вижу, - сердито ответил я.

    -  Да вот же она!

    Мне сделалось обидно, что и обоняние, и зрение у нее лучше, чем у меня. Матильда на мой тон внимания не обратила и поставила в известность:

    -  Слева от нас изба. Будем проситься на ночлег?

    Я остановил лошадь, спрыгнул на землю, пошел туда, куда она указала, и скоро действительно, натолкнулся на бревенчатую стену. Теперь ориентироваться стало легче, я пошел вдоль нее, пока не нащупал дверь. На стук скоро откликнулся старческий голос, спросил, как водится:

    -  Кого Бог несет?

    -  Хозяин, пусти двух путников переночевать, - попросил я.

    -  А кто такие будете?

    -  Военные, сбились с пути.

    Старик затих, видимо о чем-то думал, потом неуверенно, сказал:

    -  Я бы пустил, да места у нас мало.