Я намек понял и сказал, что мы заплатим. Обещание его заинтересовало, но сразу он не согласился и уточнил:

    -  А чем платить будете?

    У меня ничего кроме французских денег не было, и я замешкался с ответом, вместо меня в торг вступила Матильда:

    -  Ассигнациями.

    -  Не, нам фальшивых бумажек не нужно, - разочаровано сказал старик.

    -  У меня не фальшивые, а настоящие, - рассердилась она.

    -  Кто же их теперь разберет, дайте рупь серебром и ночуйте на здоровье.

    -  Хочешь, серебряные пять франков, - предложил я, - это больше рубля.

    Старик так долго думал, что я решил, что он так никогда и не ответит, но он подал-таки голос:

    -  Не врешь, что серебро?

    -  Нет, не вру.

    -  Ну, что с вами будешь делать, - словно оказывая одолжение, сказал он, - заходите, ночуйте.

    Дверь, наконец, отворилось. Из избы пахнуло живым домашним теплом.

    -  У нас лошади, - сказал я, невидимому хозяину, - можешь их устроить в сарае?

    -  Это можно, - согласился он. - Проходите, гостями будете. А насчет лошадей не сомневайтесь, я за ними присмотрю.

    Мы с Матильдой вошли в избу. Здесь было еще темнее, чем на улице. Я сразу же стукнулся ногой о какую-то кадку.

    -  Дед, ты бы хоть лучину зажег, ничего не видно, - попросил я.

    -  И это в наших силах, - сказал он. - Постойте, сейчас будет свет.

    Мы плечо к плечу стояли на месте, ожидая пока он откроет печь, нагребет угольев и зажжет лучину. Однако все оказалось цивилизованнее, старик запалил сальную свечу. Только что вспыхнул ее фитилек и слегка осветил комнату, как какой-то человек, которого я даже не успел рассмотреть, словно выдохнул с воздухом:

    -  Братцы, хранцузы!

    -  Вяжи иродов! - подхватил другой голос, и в меня сразу вцепилось несколько рук.

    Свеча мигнула и погасла, после чего кто-то из темноты влепил мне затрещину. Скорее от неожиданности, чем намеренно, я ударил кулаком в темноту и попал во что-то мягкое, которое тотчас, отчаянно, закричало тем же голосом:

    -  Братцы, он дерется!

    Мне ничего не оставалось, как вырваться из рук и отпрыгнуть в сторону. Как обычно бывает в таких ситуациях, сразу же кто-то кому-то врезал и тотчас, получил в ответ. После чего началась общая слепая драка. Я тихо отступал в сторону, но на меня наткнулись, и опять пришлось бить «на звук». После этого мне удалось прижаться к стене.

    Может быть, я бы и перестоял самую кутерьму, но тут закричала Матильда и пришлось броситься ей на выручку. Тотчас кто-то зацепил меня кулаком. Удар невидимому противнику удался, в ответ я тоже кого-то ударил и, не сдержав эмоции, громко сказал несколько популярных русских слов, после которых вдруг наступила тишина. Все участники драки, застыли на своих местах, громко отдуваясь. Никто ничего не говорил и слышно было лишь тяжелое дыхание. Потом кто-то сообщил будничным голосом:

    -  Будет драться, это не французы.

    -  Конечно не французы, - подтвердил я. - Вы что не слышите, как мы говорим? Просто на нас надета французская уланская форма.

    -  Старик, зажги свечу, - попросил тот же спокойный голос.

    -  Где та свеча-то? Растоптали-то ножищами, ироды! - заныл хозяин.