С минуту ничего не происходило. Мне это говорило только об одном, поблизости таится кто-то не менее осторожный, чем мы: ждет, не услышал ли кто-нибудь его или, что еще хуже, их. Дед опять хотел что-то сказать, я это почувствовал и сжал свободной рукой его плечо. Причем сделал это вовремя. За воротами раздались чавкающие звуки лошадиных копыт по грязи. Потом кто-то негромко сказал:

    -  Regarde, il y a une izba par la.

    -  Чего он говорит? - в самое ухо, спросил меня старик.

    -  Говорит, что видит впереди избу, - перевел я.

    -  Француз? - задышав мне в самое лицо.

    -  Не знаю, - ответил я, осторожно, без щелчка, взводя курок, - может быть наш офицер.

    -  Здесь они, я точно знаю, - сказал другой человек по-русски.

    -  Qu 'est-ce qu 'il a dit? - первый голос спросил у кого-то еще, что сказал русский.

    Сомнений что это французы у меня, не осталось. Наши дворяне худо-бедно родной язык понимали.

    -  Il a dit qu'ils sont ici, - перевел новый участник разговора слова предателя.

    Я всунул старику в руки мешающий мне второй мушкетон и приготовился к бою. Французы столпились перед воротами и переговаривались так тихо, что понять слов было невозможно. Стрелять в темноту я не решался, заряд мог пропасть даром, а их у меня было всего два. К тому же понять, сколько нападающих я пока не мог, единственно, в чем был уверен, что их больше трех.

    Время шло, напряжение нарастало. Старик начал пятиться, чтобы оказаться у меня за спиной. Я его, задержал и поставил рядом. Наконец французы на что-то решились, и командир приказал начинать «Allez-y!» - он сказал, чуть громче, чем, следовало. Видимо сам боялся предстоящего дела.

    По промокшей земле зачавкало сразу несколько ног. Я прицелился в сторону ворот и спустил курок. Сухо щелкнули кремни, и двор озарился короткой вспышкой выстрела, Сосчитать нападавших я не успел, увидел только несколько силуэтов. Разрядив ружье, я тотчас бросил его наземь, выхватил у хозяина второй мушкетон и выстрелил снова, В ответ прогремело несколько пистолетных выстрелов, и на дороге раздались крики.

    -  Embuscade! Reculez! - закричал командир, предупреждая о засаде и командуя отступление.

    В это момент с треском распахнулась дверь избы. Опять раздались два пистолетных выстрела, Стреляли теперь с нашей стороны, но кажется, напрасно. Французы уже оказались в седлах и ускакали. Вслед им ростопчинская охрана сделала еще несколько выстрелов.

    -  Что случилось? Кто стрелял? - спросил голос Ростопчина.

    -  На нас напали французы, - ответил я, - и навел их кто-то свой.

    -  Не может этого быть, - сердито сказал имперский граф, - русский человек не способен на предательство!

    Я не стал возражать, поднял с земли брошенный мушкетон и пошел осматривать место сражения.

    -  Ваше сиятельство, тут лежит человек! - крикнул один из охранников.

    -  Принесите огня, - приказал Ростопчин.

    -  Лучше прикажите седлать лошадей, - сказал я, - думаю скоро французы вернутся с подкреплением.

    -  Мушнуков, вели приготовить лошадей, - хладнокровно распорядился Ростопчин и сердито добавил. - Долго мне ждать огня?!

    Принесли факелы.