-  Слава Богу, пока все живы, - ответил он. - И второй тоже здесь, их наша знахарка лечит.

    Мы вошли в избу. Действительно, оба раненых француза оказались в одном месте. Навстречу нам вышла аккуратная худенькая старушка и, с поклоном, показала на лавку. На ней под бараньим тулупом лежал коротко стриженный человек. Я его спросил по-французски, как он себя чувствует. Пыл схватки давно миновал, и я больше не испытывал к драгунам никакой ненависти.

    -  Так вы не француз? - почему-то очень удивился он. - Тогда почему на вас наша форма?

    -  Мы русские, - ответил я, - просто, так получилось, нам с товарищем больше не во что было одеться.

    -  Тогда совсем другое дело! - воскликнул драгун, заметно расслабляясь. - А я решил, что вы предали императора и Великую армию!

    Обсуждать с ним принципы патриотизма и рыцарской чести у меня не было ни времени, ни желания. Вопрос был, скорее, к старосте, получалось, что фактически он заманил нас в ловушку.

    Оставаясь настороже чтобы случайно не получить удар кинжалом в бок, я подошел к лавке на которой лежал раненый герой.

    -  Что вас беспокоит? - спросил я, прикладывая ему руку ко лбу.

    -  Теперь ничего, - упавшим голосом ответил он. - Я думал, вы наши уланы и хотел наказать вас за предательство!

    -  Понятно, а как себя чувствует ваш товарищ?

    -  Он без памяти, боюсь, скоро умрет.

    -  Ладно, раз уж мы пришли, попробую ему помочь, - сказал я, переходя ко второму раненому.

    Староста, каким-то образом догадавшись, о чем у нас был разговор, ко мне не подходил, деликатно покашливал, стоя за спиной. Когда я кончил возиться со вторым драгуном, покаянно сказал:

    -  Видать, барин, промашка получилась. Понятное дело, ошибиться каждый может.

    -  Сколько он тебе заплатил, можешь мне не говорить, - сказал я, - только объясни, как вам с ним удалось договориться?

    -  Так что ж тут объяснять? На пальцах и договорились. Я-то, по простоте своей, подумал, что он хороший человек, денег не жалеет, вот и решил поспособствовать.

    -  Понятно, а теперь у тебя открылись глаза. Ладно, веди нас на постой, а то мой товарищ устал ждать.

    Мы опять вышли на деревенскую улицу. Я попытался вернуть себе прежний энтузиазм, но настроение испортилось. Матильда, догадываясь, что я расстроен, взяла за руку и шла, стараясь, по возможности, лишний раз прикоснуться бедром. Это почему-то помогло и скоро я начал думать, что жизнь, в конце концов, не так уж и плоха и не все люди сволочи. И вообще, самое главное в жизни, это любовь. Неважно к кому или чему: родине, императору или женщине.

    -  Вот та самая изба, понятное дело, и есть, - сказал наш поводырь, останавливаясь возле раскрытых ворот, - думаю, будете премного довольны.

    На этот раз все было, так как он обещал. Изба оказалась протопленной и чисто выметенной. На столе нас дожидался ужин: крынка парного молока и теплый пирог с капустой. Рядом со мной была желанная женщина…

    Что еще нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым? Здесь для этого было главное, тепло, кров, пища и, надеюсь, любовь. Пусть даже на один краткий миг.

    Староста, убедившись, что к нашему приходу подготовились, простился и ушел. Мы, наконец, остались одни. Почему-то между нами на какое-то время возникла неловкость. Я, чтобы чем-то почувствовать себя в своей тарелке, отцепил саблю, повесил на гвоздь уланку и, только после этого, подошел к столу.