— Чтобы выбрать лучшее, надо знать, из чего выбирать. Нельзя выбирать между абсолютным нулем и температурой плазмы. Люди могут объективно выбирать лишь между плюс пять и плюс десять, все остальное не выборы, а хаос.

— Тебе так хочется получить власть, Макций Проб? — съязвил Луций Галл.

— Мне хочется сберечь Рим, — сухо отвечал старик.

— Запомни, Макций, что я был против! — и Луций Галл демонстративно вышел из триклиния.

— Кто-нибудь хочет еще высказаться? — Голос старого сенатора был по-прежнему ровен.

— Я за предложение Марка, — сказала Валерия.

— Вы наверняка все удивитесь, но я тоже, — поддержал весталку сенатор Флакк. — Потому что следующим займу пост я. Будем беззастенчивы, раз наступили такие времена.

Минерва обнаружила, что не помнит, чему равна скорость света. Напрасно она хмурила брови, напрасно прикладывала палец ко лбу — цифра вылетела из памяти начисто. Боги на то и боги, чтобы знать все. Нет в Небесном дворце справочников, небожителям они ни к чему. Минерва в отчаянии кусала губы. Как назло, значение скорости света было ей сейчас необходимо. Юпитер требовал расчеты для задуманного предприятия. Что же делать? Спросить у кого-нибудь? Аполлон ответит, конечно, но… Какой позор! Она, богиня мудрости, не знает простейших вещей!

Что-то такое шевельнулось в мозгу… мелькнули цифры…

— Не хочешь с нами пообедать? — спросила Юнона, заглядывая в покои Минервы.

Готовое всплыть в памяти число тут же улетучилась.

— Не хочу, — не слишком любезно буркнула Минерва.

— А зря. Говорят, амброзия восстанавливает память, — хихикнула Юнона. — Кстати, ты уже сделала все расчеты?

На голову супруги Юпитера был намотан золотистый платок, из которого во все стороны торчали павлиньи перья. Последние дни Юнона повсюду появлялась в этом странном головном уборе.

— Скоро будут готовы, — прошипела Минерва.

— Я пришлю тебе амброзии с Ганимедом, — пообещала Юнона, уходя.

Минерва вздохнула с облегчением и растянулась на ложе, заложив руки за голову. Итак, если представить, что она — это поток фотонов, тогда скорость света…

— Минерва! — раздался голос Беллоны над самым ухом.

— Ну что еще! — прорычала богиня, вскакивая.

Белонна была в красной тунике и в доспехах, наряженная, будто преторианский гвардеец.

— Видела Юнону? — смеясь, спросила Беллона.

— Да, только что.

— А знаешь, почему она накрутила этот дурацкий платок на голову?

— Юнона мне этого не сказала.

— Да потому что вместо волос у нее теперь растут павлиньи перья. То есть волосы тоже растут. Но вперемежку с перьями.

Минерва невольно поправила прическу.

— И… давно это?

— Я узнала только сегодня. Надо будет при случае стащить с Юноны этот платок. Вот будет потеха! — происходящее Беллону явно забавляло.

— Да не о том я! Давно ли у нее стали расти перья?!

Беллона пожала плечами.

— Юнона начала закрывать голову уже в июле, — вспомнила Минерва. — Значит, перья появились сразу после взрыва. — Она невольно посмотрела на свои руки, потом вновь поправила волосы.

Беллона прекратила смеяться.

— Ты думаешь…— не договорила, подбежала к зеркалу, принялась перебирать черные как смоль пряди. — У меня никаких перьев нет…

— Ах, вот вы где! — зарокотал Марс, вваливаясь без стука в покои сестрицы.