— Пшеничный или ржаной? — снова спросила она с бесстрастным дружелюбием официантки.
Александр подавил вздох. Это было совсем не то, на что он надеялся. Но, поскольку позиции Габриель были укреплены присутствием миссис Рутберг, у него не было возможности провести молниеносную кампанию обольщения и заставить ее передумать.
— Я не привередлив в еде. Все, что сделаешь, будет прекрасно, — сказал он с сокрушенным вздохом.
Итак, пикник неминуем и ему предлагается остыть. Он покинул кухню, размышляя над невероятным событием: Александр Холидей пошел на поводу у женщины!
11
— Признайся, что здесь совсем не плохо, — игриво настаивала Габриель, передавая Александру очередной сандвич.
Они сидели на толстом стеганом одеяле, одолженном миссис Рутберг. Ухоженный обширный парк, гордость городка, зарос высокими деревьями, уже зазеленевшими свежей весенней листвой. Быстрый ручей пересекал парк, падая с шестифутовой высоты перед тем, как влиться в небольшую протоку.
Габриель и Александр выбрали место под ветвями огромного дуба. Джейн крепко спала в переносной кроватке, не замечая перемены обстановки.
— Я знаю, что тебе не очень хотелось ехать, но теперь ты доволен, правда? — Габриель порылась в плетеной корзинке, также одолженной им миссис Рутберг, и вытащила еще два яблока, два апельсина, домашнее печенье и пакетик орехов.
Александр принялся за сандвич — индейка, сыр, салат и помидор — уже третий по счету.
— Надо отдать должное миссис Рутберг, она собирает отличные корзинки для пикника. Этого ланча хватило бы, чтобы накормить какую-нибудь страну «третьего мира».
— Я собрала этот ланч, — поправила Габриель. — И конечно, я заплатила за продукты.
— Разумеется. Миссис Рутберг точно знает, как заработать. За внешностью доброй бабушки скрывается инициативный и жесткий предприниматель.
— Что ты имеешь в виду?
Габриель бросила на него быстрый, полный дурных предчувствий взгляд. Это замечание прозвучало так, словно его произнес прежний циничный Александр Холидей.
Он вытянул ноги, устраиваясь поудобнее.
— Неужели я не могу сделать простого замечания без того, чтобы его тут же не начали анализировать со всех сторон? Теперь тебе только остается вставлять в каждое предложение сегодняшнее число, чтобы сориентировать меня во времени, как предупредительной больничной сиделке.
Габриель рассмеялась.
— Хочешь десерта?
— Надеешься задобрить меня?
— Может быть, — лукаво призналась она. — Ты так раздражен с того момента…
— Как ты решила отправиться на пикник, да? — закончил за нее Александр.
Габриель покраснела от досады. В ней быстро вскипал гнев — замечательное средство отгородиться от боли.
— И ты пытаешься наказать меня за то, что я не оказалась с тобой в постели! Вместо того чтобы наслаждаться прекрасным днем, чудесным парком и вкусной едой, ты дуешься!
— Если и дуюсь, то, по крайней мере, веду себя честно. А твоя восторженность так же фальшива, как… — Он резко замолчал.
Так же фальшива, как наш брак? Эти слова зазвенели в ее голове. Сам того не сознавая, он нашел крайне удачное определение их отношений. Но ему не стоит беспокоиться, ведь их фальшивому браку осталось жить всего несколько часов.
Габриель встала на колени и начала убирать остатки еды обратно в корзинку.
— Мне не следовало спать с тобой прошлой ночью, — пробормотала она, злясь на себя, на него и на жестокую судьбу, поманившую надеждой и тут же отобравшую ее. |