Счастьем было бы зацеловать его до бесчувствия.

Ожерелье в очередной раз поддало ей.

«Придерживайся плана, Иззи!»

«Тогда не надо подсовывать мне такого потрясающего, такого сексуального короля, Вивиан!»

Комната Изабель представляла собой образец средневековой роскоши. Стены были обшиты грубо отесанным деревом, от которого пахло кедром, но, пожалуй, это был не кедр. Постельное белье оказалось розовым и зеленым. Нашлась даже комнатка особого назначения, если это можно так назвать, — с горшками в углах вместо унитаза. А перед камином в спальне стояла здоровенная ванна.

В гигантском очаге весело потрескивал огонь, заливая комнату розоватым светом. В общем и целом, учитывая особенности эпохи, это было нечто вроде президентского номера в отеле.

Сундуки уже принесли, и Изабель обнаружила, что Вивиан подумала обо всем. Кроме зубочисток. И зубной щетки. И ополаскивателя для рта.

«Вивиан, меня не радует отсутствие средств для ухода за зубами».

«Терпение не входит в число твоих главных добродетелей, да, дорогая?»

«Нет, если это касается моих зубов».

«Помощь скоро подоспеет. А ты сегодня вечером надень бледно-красное платье, хотя я уверена, что в твоем времени этот цвет называется розовым. Гвоздично-розовый. Ланселоту особенно нравится этот оттенок».

Розовый. Этот цвет Изабель выбрала бы в последнюю очередь. Мало того что он лишал ее лицо всех красок, так он еще и напоминал о тех днях, когда она училась в младших классах и ее заставили играть в какой-то сказке сахарную вату. А ей так хотелось играть кукурузную лепешку!

Раздался стук в дверь. Изабель подпрыгнула от неожиданности.

— Да, кто там?

— Моя леди, это Мэри. Я буду твоей горничной, пока ты гостишь в замке.

— А… ну, неважно… входи, Мэри.

— У меня руки заняты, моя леди.

Изабель оставила в покое сундуки и направилась к двери.

— Руки за…

Она умолкла на полуслове, увидев тяжело нагруженный поднос в руках девочки. На нем лежали какие-то ветки, раздробленные с одной стороны. Стояла небольшая чаша с чем-то похожим на соль. Кувшин с водой и еще одна чашка с чем-то зеленым, пахнувшим мятой.

«И ты предполагаешь, что я должна вот этим чистить зубы?»

«Ты увидишь, что этого вполне достаточно для ухода за ними».

— А вина нет? — спросила Изабель, жестом предлагая служанке войти.

Девушка попыталась присесть в реверансе, отчего стоявшие на подносе предметы угрожающе накренились.

— Скоро доставят, моя ле…

— Меня зовут Изабель, Мэри. И если я могу называть тебя Мэри, то и ты, уж пожалуйста, зови меня просто Изабель.

— Ох нет, моя леди! Это совершенно невозможно!

— Ох да, Мэри, это очень даже возможно. Я просто требую!

— Умоляю, графиня, я не могу…

Изабель улыбнулась девушке. Ей было, пожалуй, лет тринадцать, не больше. У Мэри были длинные ярко-рыжие волосы, при виде которых Рональд Макдональд умер бы от зависти. Ее нос и щеки были усыпаны веснушками. А вот цвета глаз Изабель разобрать не могла, потому что Мэри упорно смотрела в пол.

— Ладно, хорошо. Я не хочу просить тебя делать то, что вызывает у тебя неловкость. «Графиня» вполне меня устроит, если это подходит тебе.

— Да, мэм. Графиня, мэм.

— Ладно, с этим разобрались. Неси все вон туда.

Мэри осторожно прошла через комнату, огибая раскиданные наряды, сняла все с подноса на стол и повернулась к Изабель.

— Должна ли я приказать наполнить для тебя ванну, моя леди?

— Звучит просто божественно.