– Что же они вам предложили? Гонорар или стипендию?

 – Что-то в этом роде.

 – До чего наивные люди,– – пожимает плечами Сеймур.– – Такие вот глупцы все еще верят, что неудобства, причиняемые тем, что человек водит дружбу с Америкой, с лихвой покрываются какой-то стипендией.

 – Вы слишком скептически оцениваете свою родину.

 – Я все оцениваю скептически, в том числе и родину… и некоторых своих соотечественников.– – И, меняя тему, спрашивает: – После обеда вы, вероятно, будете провожать свою дорогую Дороти?

 – Придется.

 – Что касается меня, то увы, я лишен возможности присутствовать на этом трогательном торжестве. Но попозже, если желаете, мы с вами встретимся и продолжим вчерашний так досадно прерванный кутеж.

 – С удовольствием.

 Сеймур кивает на прощание и быстро исчезает в толпе, не заметив даже, какое облегчение отразилось в этот миг на моем лице.

 В сущности, я почувствовал облегчение не только оттого, что мне удалось избавиться от Сеймура. Значительно более важным явился тот факт, что с сегодняшнего утра за мной больше не следят. Точнее говоря, я больше не вижу за собой «хвоста». Конечно, в наш век техники это еще не доказательство, что слежка вообще прекращена. Но для того, чтобы тебя повсеместно засекали невидимые агенты и сложные аппараты, нужен весьма серьезный повод, которого я не давал своим поведением, по крайней мере до сих пор. Больше того, с точки зрения датской полиции, мое поведение вполне может быть оценено как «похвальное»: все свое время я трачу на безобидные глупости, притом исключительно в обществе добропорядочных американцев.

 Так что, двигаясь по Вестерброгаде к заранее намеченной цели, я прихожу к выводу, что наблюдение за мною в данный момент не ведется. Это настолько воодушевляет меня, что, миновав три квартала, я вхожу, как в собственный дом, в импозантного вида здание со стеклянной дверью и нажимаю на кнопку под начищенной до блеска латунной табличкой: «Универсаль. ЭЛЕКТРОННЫЕ МАШИНЫ».

 Секретарша подвергает меня беглому опросу и, получив обо мне насквозь фальшивые сведения, вводит в кабинет генерального директора. Сидящий за письменным столом генеральный встает со своего кресла, улыбаясь с оскальцем, подает мне руку и тотчас же садится, словно опасаясь, как бы во время рукопожатия не заняли его место.

 – К вашим услугам, господин… – он смотрит мою визитную карточку, лежащую на столе,– – господин Сидаров!

 – Зидаров,– – любезно поправляю директора.– – Наши имена несколько трудноваты для произношения.

 – Да, да, трудноваты, господин Зидаров,– – снова оскаливается генеральный, но в этот раз лишь на какой-то миг, давая понять, что мы тут собрались не для того, чтобы скалиться друг перед другом.

 – В сущности, я здесь проездом по пути в Стокгольм,– – все тем же любезным тоном объясняю я, как будто для фирмы «Универсаль» эта подробность очень важна.– – Меня просили зайти к вам и уточнить, в какие сроки нам будут поставлены машины, заказанные господином Тодоровым.

 – Весьма сожалею, но мы вообще не собираемся поставлять вам эти машины,– – отвечает директор.

 – Но ведь заказ принят вами и господин Тодоров уплатил вам задаток…

 – Никакого задатка от господина Тодорова мы не получали,– – вертит головой человек за письменным столом.

 – Тут какое-то недоразумение… – тихо говорю я.– – Вы прислали письменное подтверждение, что заказ будет выполнен в соответствии с принятой вами офертой…

 – Да.