На этот чисто риторический вопрос я ограничиваюсь уклончивым ответом:

 – Весьма сожалею, но мы действительно не были точно информированы…

 – Как? Разве господин Тодоров вас до сих пор не информировал?– – полуудивленно-полуиронично вскидывает брови генеральный директор.

 – Дело в том, что он до сих пор не вернулся… и мы ничего не знаем, почему он так поступил,– – поясняю я.

 Затем добавляю еще несколько вежливых фраз, чтобы мое отступление выглядело более прилично, и, простившись, снова возвращаюсь к будням датской столицы.

 «Не знаем почему?..– – продолжаю про себя только что состоявшийся разговор, шагая по Вестерброгаде в обратном направлении.– – Разгадка предельно простая: набил деньгами портфель и пустился во все тяжкие. Для решения этой задачи электронная машина не требуется».

 Как уже было сказано, Тодоров мне знаком. Быть может, стоило бы добавить, что этот человек никогда особого восторга у меня не вызывал. Но и потенциального предателя заподозрить в нем было трудно.

 Вдали показывается такси, и, занятый мыслями о Тодорове, я едва не упускаю его. Встречу с Тодоровым мы пока отложим до того дня, когда он соблаговолит сообщить нам свой адрес. А пока что меня ждет встреча с представителем другого пола – с дамой в розовом. Сажусь в такси и еду в свой «Англетер».

Дама в розовом на сей раз опять в зеленом, как в день нашего знакомства. Воспоминания. И точно так же, как в первый день нашего знакомства, я вместо комплимента констатирую:

 – Зеленый цвет так успокаивает глаза…

 – Не женщин вам ублажать, Майкл, а в бильярд играть,– – отвечает Дороти.

 Наш задушевный разговор происходит в холле, а в эту обеденную пору тут очень людно.

 – Может, нам найти местечко поспокойнее?

 – Браво, наконец-то сообразили!– – с радостной улыбкой встречает мои слова Дороти.– – Если вы сейчас и ресторан назовете, то мне может показаться, что вас подменили.

 – Ресторан в соседнем помещении.

 На лице Дороти гримаса разочарования, однако оно тут же проясняется.

 – А ведь это в самом деле идея. Я могла уехать, не узнав, какова в здешнем ресторане кухня.

 Обед длится около двух часов, как и полагается в подобных экстразаведениях. Он сопровождается многократным ритуалом вручения меню, консультациями по части блюд между моей дамой и метрдотелем, демонстрацией спиртовок для подогрева на столе и номерами с шампурами. Все это хотя и отвлекает внимание Дороти, но вовсе не мешает ей вести беседу. Правда, она всячески избегает касаться тем, которые мы обсуждали вчера. Зато я, улучив момент, спрашиваю, понизив голос:

 – Не кажется ли вам, что Сеймур мог кое-что выведать насчет наших планов?

 – Нет. Разве что у вас хватило ума поделиться с ним.

 – Он в моей откровенности не нуждается. Как известно, в наше время и шепот нетрудно записать.

 – Да не бойтесь вы так, Майкл,– – усмехается женщина.– – Не настолько мы с вами подозрительны, чтобы прислушиваться к нашему шепоту.

 Дороти озирается по сторонам, как бы желая увериться, что поблизости нет Сеймура, после чего добавляет:

 – А я, грешным делом, подумала, что вы забыли о моем предложении.

 Пароход на Мальме отбывает лишь в шесть часов вечера, и Дороти решает в оставшееся время сделать еще кое-какие покупки.