– Я вне себя из-за убийства директора Данна, мисс Миллер. Просто вне себя.

– Спасибо, что вы пришли, сэр. Это страшный, страшный для всех нас день.

– Кэт! – пророкотал от дверей знакомый голос.

– Маркус! – Девушке показалось, что кто-то распахнул окно в ее душном кабинете. Бесконечное шарканье ног, утомительные счета, раздражающие вопросы посетителей – все это исчезло без следа, и золотый солнечный свет залил все вокруг.

В дверном проеме стоял Маркус. Он был в голубом, цвета морской волны, сюртуке, украшенном рядами блестящих медных пуговиц, и в безукоризненно белых панталонах. Впечатление от его великолепного наряда лишь немного портила плотная повязка на его ноге. Он возвышался над щуплым юристом, и даже костыль ничуть не умалял его внушительной внешности.

Сознавая, что подле нее находится мистер Гиллис, Кэтрин постаралась взять себя в руки, хотя все в ней затрепетало.

– Мистер Гиллис, майор Маркус Данн.

Приподняв головной убор, Маркус слегка поклонился юристу.

– Давно мы с вами не виделись, мистер Гиллис. – Ноздри Маркуса подрагивали, а его чувственные губы были недовольно изогнуты. Кэтрин удивила неприязнь, которая исказила красивое лицо молодого человека.

– Маркус, – Гиллис поклонился, прикрыв грудь саквояжем, будто щитом.

– Теперь – майор Данн. – Тон Маркуса был ледяным. – Изложите свое дело и уходите, сегодня у нас нет времени для писак-ренегатов.

Кэтрин изумленно заморгала, не понимая, что происходит между этими двумя мужчинами. Напряжение, казалось, пропитывало воздух вокруг них.

– А я-то надеялся, что армия поумерит вашу наглость, – бросил Гиллис.

– Напротив, я теперь с еще большим трудом выношу тараканов вроде вас.

Губы Гиллиса изогнулись.

– Исключительно в память о вашем отце… – юрист замолчал, потом потер лоб и шмыгнул носом. – Он, наверное, был счастлив без меры, увидев вас. Он больше всего жаждал этого… Больше всего на свете… Проклятая чувствительность.

На мгновение гнев на лице Маркуса сменился таким горестным выражением, что сердце Кэтрин едва не разорвалось, но затем его лицо вновь стало непреклонным. Гиллис даже не успел заметить его переживаний. Нахмурившись, он открыл свой саквояж и извлек оттуда продолговатую коробку.

– Я принес вам завещание отца.

Маркус напрягся.

Гиллис рывком сунул коробку ему в руки.

– Я полагал, что вы, быть может, захотите прочесть его, конечно, если воля отца имеет для вас хоть какое-то значение.

Маркус прижал коробку к груди.

Гиллис повернулся к Кэтрин.

– Я зайду позже, мисс Миллер, поскольку мне необходимо обсудить с вами еще один вопрос, но исключительно в приватной беседе. Всего доброго. – Он приподнял шляпу и направился к двери.

Кэтрин и Маркус безмолвно смотрели на коробку, которую принес юрист. Подойдя ближе, Кэтрин положила свою ладонь на его обветренную руку.

Маркус отвел взгляд.

– Дело в том, что… много лет назад Гиллис доставил мне немало неприятностей, – он уставился в пол, – а я не из тех, кто легко прощает обиды.

– Он не должен был так с вами разговаривать, ему следовало бы проявить больше участия. – Кэтрин не знала, как говорить с человеком, на которого навалилось столько горя.

– Это неважно. Как ты себя чувствуешь, Кэт?

Сердце Кэтрин дрогнуло: Маркус подвергся оскорблениям, и все же нашел в себе силы подумать о ней.

– Устала, – честно призналась она. – Впрочем, этого следовало ожидать – день выдался длинным.