|
И понимаешь, Пип. - сказал Джо, переставая мешать угли и устремив на меня задумчивый взгляд, - ученью моему это здорово мешало. - Еще бы, бедный Джо! - Только ты помни, Пип, - сказал Джо, строго постучав кочергой по решетке, - каждому надо воздавать по справедливости, чтобы никому обидно не было, и я так скажу, что отец мой был предобрый человек, понял ты меня? Я не понял, но промолчал. - То-то и есть, - продолжал Джо. - Однако ж кому-то надо варить похлебку, не то похлебка не сварится, понято, Пип? Это я понял, и так и сказал. - По этой самой причине отец слова против того не вымолвил, чтобы я шел работать; я и пошел работав, по той же части, что и он, - только он-то ни по какой части ничего не делал, - и работал я на совесть, это ты можешь мне поверить, Пип. Скоро я уже мог его содержать, и содержал до самых тех пор, пока его не хватил покалиптический удар. И было у меня такое желание, чтобы у него на могиле значилось, что хотя не без грехов он свой прожил век, читатель, помни, он был предобрый человек. Джо произнес это двустишие так выразительно и с такой явной гордостью, что я спросил, уж не сам ли он это сочинил. - Сам, - ответил Джо. - Единым духом сочинил. Точно подкову одним ударом выковал. Со мной сроду такого не бывало - я даже себе не поверил, - сказать по правде, просто диву дался, как это у меня вышло. Так вот, я и говорю, Пип, было у меня такое желание, чтобы это вырезали у него на могильной плите; но стихи денег стоят, как их ни вырезай - крупными буквами или мелкими, - и дело не выгорело. Похороны и без того недешево обошлись, а те деньги, что остались, нужны были для матери. У нее здоровье сильно сдало, совсем была никуда. Она, бедная, ненамного его пережила, пришло время и ее косточкам успокоиться. Голубые глаза Джо подернулись влагой, и он потер сначала один глаз, потом другой самым неподходящим для этого дела предметом - круглой шишкой на рукоятке кочерги. - Остался я тогда один-одинешенек, - сказал Джо. - А потом познакомился с твоей сестрой. Имей в виду, Пип, - Джо посмотрел на меня решительно и твердо, словно знал, что я с ним не соглашусь, - твоя сестра - видная женщина. Я невольно отвел глаза и с сомнением покосился на огонь. - Что бы там люди ни говорили, Пип, будь то среди родных или, к примеру сказать, в деревне, но твоя сестра, - и Джо закончил, отбивая каждый слог кочергой по решетке, - вид-на-я женщина. Не в силах придумать лучшего ответа, я сказал только: - Я рад, что ты так считаешь, Джо. - Вот и я тоже, - подхватил Джо. - Я тоже рад, что я так считаю, Пип. А что немножко красна, да немножко кое-где костей многовато, так неужели мне на это обижаться можно? Я глубокомысленно заметил, что если уж он на это не обижается, то другим и подавно нечего. - Вот-вот, - подтвердил Джо. |
