|
.. – То то я сразу почувствовал к нему неприязнь... Ладно... Сейчас нам важен здешний макака... Он важнее всего для нас... Ты готов? – Готов, черт возьми. – А что ты такой раздражительный? – Надень мой пиджак – станешь раздражительным. Айсман достал платок и снова вытер лицо и шею. – Ничего, – сказал он, – если все пройдет так, как мы задумали, вернемся в отель и влезем до ночи в холодную ванну. Вальтер толкнул ногой дверь храма. Она, казалось ему, с трудом должна была открыться, потому что была массивной, диссонировавшей со всем зданием, но открылась легко (была на пневматике), поэтому Вальтер чуть не упал – руками вперед. Он по инерции пробежал несколько шагов и остановился в пустом прохладном полутемном зале. Темно здесь было оттого, что вокруг храма росли пальмы и кустарники, преграждавшие путь солнечным лучам. Айсман сказал: – Плохая примета – спотыкаться. А зальчик ничего себе... Тут бы столы для пинг понга поставить, а не скамейки. Дурачат несчастных макак этакой красотой. – Никого нет. – А вон дверь. Узнаем его домашний адрес. Хотя раньше все они жили возле своих кирх. Как в автомобильном сервисе: родился кто или помер, а он тут как тут. Ненавижу церковных крыс, терпеть не могу. Он постучал в дверь, которая была врезана в сплошную панель стены – за кафедрой и электророялем. – Да, – ответил молодой голос по английски. – Войдите. В маленьком кабинете – стол и два стула – сидел паренек в строгом синем костюме. Увидев европейцев, он поднялся и сказал: – Прошу вас, джентльмены... – По немецки, – сказал Айсман, – говорите по немецки. Мы не понимаем вас. Парень соболезнующе развел руками. – Чжу Ши, – сказал Айсман. – Отец Чжу Ши? Где он? – Чжу Ши? Настоятель? – парень снял телефонную трубку и набрал номер. – Отец Чжу Ши сейчас дома. Он принял их в садике. Его дом был окружен со всех сторон пальмами, а в садике был бассейн с голубой водой. – Я слушаю вас, господа. Айсман, выдержав паузу, сказал слова пароля – старого, еще времен Гитлера: – Никогда не думал, что путь из Европы в Азию так утомителен. – Да, – ответил Чжу Ши, – резкая перемена температуры сказывается на организме. Айсман и Вальтер переглянулись. Старик говорил совсем не то, что должен был сказать. Его отзыв был: «Зато азиатское гостеприимство поможет вам быстро прийти в себя». – Нет, – сказал Айсман. – Я говорю, никогда не думал, что путь из Европы в Азию так утомителен. – Садитесь, прошу вас. – Вы должны ответить... Чжу Ши перебил Айсмана: – Я отвечаю так, как мне представляется нужным отвечать. Азиатское гостеприимство выражается в том, где принимают гостя: на палящем солнце или в тени, возле воды. – Спасибо, – сказал Айсман и снова вытер лицо платком, который стал мокрым. – А куда садиться? – На циновки. Это удобно. Айсман неловко опустился на бамбуковую циновку и вытянул ноги. Чжу Ши заметил: – Это высшее неуважение к хозяину – вытягивать ноги. Вы обязаны подломить их под себя. Так просто: посмотрите, как это я делаю. – У меня ранена нога, – ответил Айсман. – Колено пробито. Он, – Айсман кивнув головой на Вальтера, – сядет как у вас положено, а меня уж вы простите, пожалуйста... – Снимайте пиджак, – предложил Чжу Ши. – Вам жарко. – Ничего, – ответил Вальтер, – я люблю тепло. – Не надо меня обманывать. |
