|
– «Дайте веревку», – сказал он. Я это точно запомнил, потому что удивился и глупо на него уставился. «Я повешусь, – добавил он. – В вашем ватерклозете. Вы нарисовали такую беспросветность, что мне не хочется жить». Я посмеялся, мы разлили кофе по кружкам, но я свою тут же разбил, я всегда бью посуду, из за этого мы расстались с женой, и я начал заваривать еще одну порцию кофе, но он предложил разлить кофе из его кружки на две чашки, и он это довольно ловко сделал, не пролив на пол ни капли, и мы пошли в кабинет. «Истина конкретна, профессор, – сказал он, – и я отнюдь не против вашей конкретики, в ней много правды. Вы разрушаете иллюзии логикой своего предвидения, и правильно делаете. Но как же быть? Я против того, чтобы сидеть сложа руки и ждать, пока тебя сбросит в пропасть тот поток, который можно отрегулировать, зашлюзовать, что ли...» – «Вы предлагаете зашлюзовать прогресс? Скажите об этом вашим руководителям! Шлюзовать прогресс в широком смысле – продавать идею, а в узком – государство». – «Самое понятие „зашлюзовать поток“ рождено практикой прогресса, – возразил Кочев. – Мы научились шлюзовать реки и, таким образом, подчинили себе природу, получив от нее электрические мощности, необходимые для автоматизации производства». – «Ну, хорошо, верно. Что шлюзовать? Как? И главное, кто этим будет заниматься?» – «Это меня не волнует». – «Вас волнует это лишь применительно к миру проклятого капитала? – спросил я. – У вас, конечно, таких проблем нет и они не предвидятся?» – «Они у нас есть, а в будущем их предвидится еще больше». – Вы можете так смело говорить, лишь находясь за границей?» – «Я повторяю одну из статей в „Правде“, профессор. Для того чтобы шлюзовать прогресс, нужно думать о создании общества более высокого по сравнению с тем, в котором мы живем». Черт возьми, господин прокурор, мне это стало по настоящему интересно, потому что я как раз пишу об этом одну статейку для Гарварда. «Как быть, например, с теми семью миллиардами жителей, которые заселят землю через сорок лет? – продолжал он. – А что, если в результате автоматизации производства количество кислорода окажется недостаточным и мир будет отравлен углекислым газом? Или же маньяк нажмет кнопку, и шарик разлетится в тот момент, когда вы закончите разработку вашей модели будущего общества, построенного на разуме и всеобщем добре? Пугать будущим также неразумно, как и жить устаревшими представлениями». – «Вы прагматик? Вы любите Дьюи? Вы верите лишь сегодняшнему дню и практике, ограниченной зримо представляемыми перспективами?» – «Перспектива всегда воспринимается зримо, – ответил он. – Я тоже люблю точность в формулировках – это от юношеского увлечения сравнительной филологией». – «А откуда, между прочим, вы так отменно знаете язык?» – «Мой научный руководитель говорит со мной только по немецки». – «Кто он?» – «Профессор Исаев. Историк». – «Я его книги читал, по моему. Он занимался периодом третьего рейха?» – «Именно». – «Но все же мне бы хотелось выслушать ваш ответ». – «Меня волнует вопрос: кто и как будет формировать поколение немцев, которые станут руководителями и подданными всеобщей автоматизации производства? Кто станет символом добра и мудрости: чемпион по боксу или философ? Нацистский летчик Рудель или антифашист Экзюпери? Не преждевременно ли перепрыгивать через временной период, в котором мы сейчас живем?» – «В этом плане, – ответил я ему, – у нас есть угроза неонацизма, потому что быть интеллектуалом трудно, а стать лавочником легко». |
