|
Так впервые перед Старым Хрофтом появилась сущность, куда более могущественная, чем он сам. Творец оставался всегда чем-то совершенно непостижимым, загадочным первоначалом, не имеющим никаких привычных или хотя бы доступных пониманию черт. А вот Дух Познания… Он был здесь, на самой границе сущего. Не здесь и не там. Но ему не требовалось ни поклонения, ни святилищ; им двигала лишь вечная, неутолимая жажда нового. Хотя мощь его, самый краешек, явленный Отцу Дружин, заставлял содрогаться даже храбрейшего из храбрых. Он ведь наверняка способен на невероятное, думалось Старому Хрофту. Но как его дозваться? Восьмизрачковый дух сам появлялся, когда хотел, не подчиняясь никаким законам и правилам. …Слейпнир сорвался с места куда охотнее, чем направляемый к земле, точнее - ко льдам. Уменьшаются и тают чёрные руны, раскинувшиеся на целые лиги; первой исчезает крошечная «одаль», руна отчей земли, начало и конец всего. Восьминогий жеребец вновь мчится по воздуху, торопится к благодатным равнинам Иды, где возведён Асгард. Недалёк уже и радужный мост; вот затрубил в рог Мудрый Ас, Хеймдалль, приветствуя Отца Богов. Но сегодня О дин хмур. Не глядя, бросил поводья Слейпнира; молча кивнул на приветствия и поклоны эйнхериев, прервавших бранную потеху. Мрачно взглянул на обеспокоенную Фригг. Опустив голову, позволил жене увести себя во внутренние покои. - Что тревожит тебя, муж мой? - поданы яства, сама Фригг достала гребень, села рядом с молчаливым супругом, принялась расчёсывать ему спутавшиеся за время скачки волосы. - Руны. Руны ётунов, - коротко и угрюмо, взгляд в пол. Фригг горда и своенравна, однако знает - есть моменты, когда Отцу Дружин лучше не противоречить. - Они необычны. Знак тревоги… - Скажи мне, поделись, и ноша твоя облегчится, - поклонилась, как и положено знающей своё место жене. Нет. Не время. Могущественна Фригг и почитаема среди асиний с асами; но всё равно, она женщина. Как и мать Локи. Женщина, её прорицание сильно; а битва - дело мужей. В том, что предстоит именно битва, Отец Дружин не сомневался. Осталось лишь определить, где и когда. Он привык сам выбирать врагов. Упреждать их, наносить удар внезапно. Те же великаны - сильны, могучи, но не привыкли сражаться сообща, и Носитель Молота расправлялся с их лучшими богатырями поодиночке. Дальние слишком упирают на магию, словно страшась честного боя, и мастера народа гномов научились делать зачарованные клинки, пряча руны в толще прокованного металла, так, что мечи эти умеют разить созданное колдовством и неуязвимое для обычной стали. Так было, так есть. Но останется ли так? Ибо ётуны трудятся все вместе, повинуясь единой воле. Породившая Локи никогда не правила ими, у гримтурсенов вообще старшие в семьях имели власть лишь над ближней роднёй. Что же заставило инеистых великанов изменить всегдашнему обычаю? И что значат эти странные, перекорёженные руны? И не изменилось ли чего на дальнем юге? Быть может, там тоже творится нечто небывалое, неслыханное от века? Фригг молча взглянула на склонённое чело супруга. Покачала головой и тихо вышла; дверь покоя затворилась, а Отец Дружин даже не поднял взгляда. …Собравшиеся на совет асы выслушали владыку Асгарда в молчании. Присмирел даже неугомонный Локи. - Ты, Одаривающий. - Следует, чтобы брат Бюллейста отправился б к своей матери и вызнал бы все подробности. - Она не ответит, - проворчал Локи, отводя взгляд. - Даже на порог не пустит. |
