Тех, кто реагирует, как Гаечка, было... Э э, чёрт, на моей памяти таких не было совсем! Бельё в горошек... Это ж надо было сказануть! Мммм, а я бы проверил...

* * *

– Вов, Мастер сможет меня принять? – спросил я, зайдя за перегородку веранды, заставленную цветами и дизайнерскими штучками.

Тот качнул головой.

– Нет. Если есть вопрос, задашь на общей беседе.

– Я бы не хотел об этом перед всеми, – сказал я.

– Ты знаешь правила.

– Я привык быть исключением, – улыбнулся я.

– Не в условиях ретрита, Тём. Здесь все равны, – сказал Вован.

Меня торкнуло спросить про мой спонсорский перевод на их счёт, но прежде чем я успел открыть рот, великий йог произнёс:

– Твой перевод Мастер вернул.

– Почему?! – опешил я.

– Ты же в курсе, что тут речь не о деньгах, – спокойно, словно речь шла о копейках, сказал Вован.

– Но... – я нахмурился, – я же от чистого сердца. И это, знаешь ли, неприятно.

Вован похлопал меня по плечу и ответил:

– Брат, неприятно твоему эго. Тебе самому всё равно, потому что всё едино. Почувствуй это. Пронаблюдай.

– Даже в Библии говорится: отдай, жертвуй, – пробурчал я. – Чем плоха благотворительность?

– В Библии не говорится, что потом жертвующий попросит для себя особых условий.

– Но я же не собирался... – не понимал я.

– Мастер видит глубже, чем ты думаешь, – беззаботно улыбнулся Вован. – Твой социальный статус – только одна из ролей. Никто не заставляет тебя от неё отказываться. Существует «Алмазная колесница» – путь для тех, кто не хочет уходить от мира. Ты ведь в курсе?

– Надо почитать.

– Почитай. Главное, пронаблюдай и осознай, что ты выше всех своих ролей. И роли миллиардера тоже. Как только снизишь уровень важности, почувствуешь лёгкость.

Я сощурился подозрительно.

– А девочка, которая за хозяйку гостиницы, не за одно с нашим Мастером? С первых слов почти о том же мне влепила.

Вован рассмеялся и ответил уклончиво:

– Эля очень забавная девушка. Мудрее, чем хочет казаться. У неё тоже свои роли имаски. Как у всех.

– Какие? – напрягся я.

– Ты не видишь?

– Нет. Скажи мне!

– Всё, что нужно, увидишь сам. – Вновь улыбка Будды и хоть клюшкой для гольфа в лоб. – Приезжая на ретрит, подобный этому, вы все заявляете вселенной о своей готовности работать над собой. И она разворачивает перед вами свою игру – «Лилу».

– То есть Эля Мира тут не случайно?

– Здесь нет случайных людей.

– Так она подставная фигура? Специально, чтобы меня...

Вован со смехом похлопал меня по плечу:

– Эго, брат мой, эго! Мир не крутится вокруг тебя.

– Но...

– Увидимся на чаепитии.

Я выругался про себя и сложил руки в намасте. Хм, поза покорности ни хрена не вязалась с русским матом.

Игры, снова игры! Какие у неё роли? Какие маски? В чём она притворяется? А ведь кажется такой настоящей... В груди заныло, и конечности стали какие то неловкие, словно не мои. Я нервно засунул руки в карманы и пошёл к себе в номер. Ноулыбаться не стал – она ведь сказала... Фак! Какая разница, что она сказала, еслиэто тоже игра?

«Я здесь не для этого. Не для этого», – повторял я про себя будто мантру. И да, мне всё равно. Поиграем, разойдёмся, и забудем имена...

И вдруг я увидел её, собирающую спелые, как золотые монеты, абрикосы в глубокую миску.