Иногда это самое страшное.

Я отпустила ладонь Гобби, повернулась и сделала шаг к шкафу. Сначала один, затем другой. Когда идёшь вперёд уже не так страшно, страх остается позади. Страх остался… Где-то там, далеко, когда я распахнула дверцы шкафа. Кольцо и браслет, тускло и невзрачно лежали поверх чёрного платья. Перед глазами будто возникли строки из послания: «В шкатулке помимо письма два предмета — первый кольцо-блокиратор, оно скроет тебя от любых поисковых заклинаний, второй — браслет, который сделает тебя столь же неприметной, как и он сам. Как активировать ты разберёшься даже сейчас, когда тебе всего десять, уверен для тебя это не составит труда и в будущем» — слова из письма я запомнила наизусть, но активировать артефакты мне следовало вчера. Вчера! А я половину ночи истратила изучая план отступников и судорожно ища выход. Напрасно, следовало оставить это тем, кто в таких вещах разбирался гораздо лучше меня и заняться тем, что я действительно могла. Могла. В прошедшем времени. Потому что, вчера глядя на оба эти артефакта я видела их ауру, неактивированные плетения, их силу, а вот сейчас — ничего. Абсолютно ничего! Такое чувство, словно потеряла часть себя.

Судорожно выдохнув, взяла оба артефакта, и вместе с ними подошла к постели.

Осторожно положила оба медных изделия поверх покрывала, разувшись, забралась на кровать, и села, скрестив ноги и глядя на артефакты. Я вглядывалась в них до боли в глазах, до появления чёрных точек перед глазами, и я не видела ничего. Совершенно. Словно эта кровь, эта проснувшаяся магия напрочь уничтожили все мои способности артефактора…

— Госсссподин сказал «вдох-выдох и улыбку на морду лица», — услышала вдруг я.

Вздрогнув, закрыла глаза и увидела Тарага.

Призрачный синий змей сидел… в смысле лежал, свернув своё тело кольцами частично на полу, частично на постели.

— Улыбка на морде лица это хороший совет, — удивительно уверенно сказал он.

— Почему улыбка? — недоуменно спросила я.

Чем вызвала пристальный интерес присевшего было за стол Габриэля.

— Улыбка вообще все проблемы в жизни решает, особенно если ты хорошенькая девушка, — всё так же серьёзно заверил Тараг.

А я вдруг вспомнила разговор с дядей Тадором и его слова: «Запомни, девочка моя, в твоей жизни для разрешения большинства трудностей, будет достаточно лишь капельки твоей крови».

И отбросив сомнения, спросила:

— У вас есть что-то острое?

Змей, удивленно глянув на меня, широко улыбнулся, выставив напоказ два острейших клыка, сверкнувших ядом.

— Там яд, — осторожно заметила я.

Прицокнув раздвоенным языком, Тараг недолго думая извлёк хвостом откуда-то из пространства костяной нож, и галантно протянул его мне. Нож Гобби увидел, в отличие от призрачного змея, и приподнявшийся было зомби, рухнул обратно на стул. Я же, поблагодарив Тарага, взяла клинок, и заранее скривившись от предчувствия боли, проткнула указательный палец.

— Ещё улыбки не хватает, — участливо напомнил змей.

— В смысле мне протыкать палец с улыбкой? — переспросила я.

— Конечно! — заверил Тараг. — У нас всегда улыбаются! Даже когда протыкают печень… врагам естественно, себе жизненно важные органы протыкать дураков нет, а если есть, то таких не лечим.

Подумал и добавил:

— Таких как ты не лечим тоже.

— В смысле? — спросила, сжимая палец, чтобы увеличить набухающую каплю крови.

— Ты смерть видишь, — глубокомысленно произнёс призрачный змей. — Это плохой признак. Такое случается, редко, но случается, когда сила пробуждается в том, в ком энергии мало.