– Можете ли вы в этом и сомневаться?

– Да, я так и думал.

– И вы не ошиблись.

– Да?

– Да.

Почтмейстерша встала, шепнула Термосёсову “посидите” и вышла.

Оставшись один, Термосёсов встал, подошел к окну и, надув свою губу, задумал: “О, да подлец же какой эта баба: на благодарность жива. С нею надо камня из-за пазухи не выпускать!”

XI

Оставив Термосёсова, почтмейстерша прямо прошла коридором в контору и, вызвав к себе мужа, сказала тоном, не допускающим возражения:

– Что здесь отправил новый чиновник?

– Да ведь я тебе уже отдал письмо нового судьи, – отвечал почтмейстер.

– Не судья, а что Термосёсов подавал?

Почтмейстер вернулся к столу, где лежало письмо и книга, поданные Термосёсовым, и подал обе эти вещи жене..

– Книгу посылайте, – сказала, прочитав адрес, почтмейстерша, а с письмом скорым шагом ушла в свою комнату. Здесь она быстро распечатала известное нам письмо Термосёсова к его товарищу Готовцеву, прочитала его с несомненным удовольствием и, отослав с девушкой назад к мужу, вынула из своего туалета другое знакомое нам письмо – письмо судьи Борноволокова. С этим она возвратилась в гостиную к Термосёсову.

Когда почтмейстерша взошла, Термосёсов по-прежнему стоял у окна и при звуке шагов взошедшей хозяйки молча обернулся. Она также молча вынула из кармана борноволоковское письмо и подала его с строгим видом Термосёсову.

Термосёсов письмо взял, но ожидал пояснения, что ему с этим письмом делать?

– Смело, смело читайте, сюда никто не взойдет, – проговорила ему хозяйка.

Термосёсов прочел письмо своего начальника очень спокойно, не дронув ни одним мускулом, и, окончив чтение, – молча же возвратил его почтмейстерше.

– Узнаете вы своего друга?

– Я от него всегда ожидал этого, – отвечал Термосёсов.

– Я признаюсь, – заговорила почтмейстерша, вертя с угла на угол возвращенное ей письмо, – я потому изумилась… Я никогда этого не делаю, но вчера, когда я вернулась после знакомства с вами, коровница говорит: “Барыня! какой-то незнакомый барин бросил письмо в ящик!” – Я говорю: зачем в ящик? – У нас, знаете, этого не водится: у нас всё в руки письма подают. – Э, – сказала я себе: это – анекдот! Это непременно какая-нибудь подлость, потому что честный человек не станет таиться с письмом и бросать его в ящик, а прямо в руки его отдаст, и не поверите, как и почему?.. просто по какому-то предчувствию говорю: нет, я чувствую, что это непременно угрожает чем-то этому молодому человеку, которого я… полюбила как сына.

Термосёсов подал почтмейстерше руку и подумав: “Э, да была не была!” взял да и поцаловал ее.

– Право, – заговорила почтмейстерша не только со слезами умиления в голосе, но и с непритворными нервными слезами на глазах. – Право… Я говорю, что ж! Он здесь один… я его люблю как сына; я в этом не ошибаюсь, и слава Богу, что я это прочитала.