136  Как Гаризенда, если стать под свес,

Вершину словно клонит понемногу

Навстречу туче в высоте небес,

139  Так надо мной, взиравшим сквозь тревогу,

Навис Антей, и в этот миг я знал,

Что сам не эту выбрал бы дорогу.

142  Но он легко нас опустил в провал,

Где поглощен Иуда тьмой предельной

И Люцифер. И, разогнувшись, встал,

145  Взнесясь подобно мачте корабельной.

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Комментарии

1  Когда б мой стих был хриплый и скрипучий,

Как требует зловещее жерло,

Куда спадают все другие кручи,

4  Мне б это крепче выжать помогло

Сок замысла; но здесь мой слог некстати,

И речь вести мне будет тяжело;

7  Ведь вовсе не из легких предприятий -

Представить образ мирового дна;

Тут не отделаешься «мамой-тятей».

10  Но помощь Муз да будет мне дана,

Как Амфиону, строившему Фивы,

Чтоб в слове сущность выразить сполна.

13  Жалчайший род, чей жребий несчастливый

И молвить трудно, лучше б на земле

Ты был овечьим стадом, нечестивый!

16  Мы оказались в преисподней мгле,

У ног гиганта, на равнине гладкой,

И я дивился шедшей вверх скале,

19  Как вдруг услышал крик: "Шагай с оглядкой!

Ведь ты почти что на головы нам,

Злосчастным братьям, наступаешь пяткой!"

22  Я увидал, взглянув по сторонам,

Что подо мною озеро, от стужи

Подобное стеклу, а не волнам.

25  В разгар зимы не облечен снаружи

Таким покровом в Австрии Дунай,

И дальний Танаис твердеет хуже;

28  Когда бы Тамбернику невзначай

Иль Пьетрапане дать сюда свалиться,

У озера не хрустнул бы и край.

31  И как лягушка выставить ловчится,

Чтобы поквакать, рыльце из пруда,

Когда ж ее страда и ночью снится,

34  Так, вмерзши до таилища стыда

И аисту под звук стуча зубами,

Синели души грешных изо льда.

37  Свое лицо они склоняли сами,

Свидетельствуя в облике таком

О стуже – ртом, о горести – глазами.

40  Взглянув окрест, я вновь поник челом

И увидал двоих, так сжатых рядом,

Что волосы их сбились в цельный ком.

43  "Вы, грудь о грудь окованные хладом, -

Сказал я, – кто вы?" Каждый шею взнес

И на меня оборотился взглядом.

46  И их глаза, набухшие от слез,

Излились влагой, и она застыла,

И веки им обледенил мороз.

49  Бревно с бревном скоба бы не скрепила

Столь прочно; и они, как два козла,

Боднулись лбами, – так их злость душила.

52  И кто-то молвил, не подняв чела,

От холода безухий: "Что такое?

Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала?

55  Когда ты хочешь знать, кто эти двое:

Им завещал Альберто, их отец,

Бизенцский дол, наследье родовое.

58  Родные братья; из конца в конец

Обшарь хотя бы всю Каину, – гаже

Не вязнет в студне ни один мертвец:

61  Ни тот, которому, на зоркой страже,

Артур пронзил копьем и грудь и тень,

Ни сам Фокачча, ни вот этот даже,

64  Что головой мне застит скудный день

И прозывался Сассоль Маскерони;

В Тоскане слышали про эту тень.