-  Занятия магией доведут вас до ручки. Вы ничего не соображаете.

    -  Еще бы, - ответил я. - Вы разбудили меня, наплели с три короба, а я же еще и виноват! Почему вы впустили сюда собаку и сказали мне про Леопольда?

    Гарния уперла руки в бока, точно хулиган из подворотни.

    -  Я впустила собаку потому, что она сама об этом попросила.

    -  Попросила? Что изменилось в мире, пока я спал?

    Фокстерьер притворялся добропорядочным псом, но в его глазах плясали бесовские искорки.

    -  Разбирайтесь сами, - сказала домомучительница надменным тоном, которым можно было бы замораживать мясо даже без специальной магии.

    -  Хорошо, - ответил я.

    Сверкнув очами, она отправилась прочь. Что касается меня, то, честно говоря, я не представлял себе, что делать. Голова не работала. Так бывало, если я накануне слишком засиживался в каком-нибудь клубе, где собирались чародеи.

    -  Ушла, - сказал фокстерьер. - Я боюсь этой женщины и очень удивлен, что она впустила меня. Думал, мне предстоит обивать твой порог и ждать другого подходящего случая.

    Хотя наш мир наполнен волшебством до самых краев (иногда оно даже переливается), хотя я сам чародей, для которого плести чары - обычное дело, меня обуял ужас. Гостиная закружилась перед моими глазами, ноги стали ватными, а дыхание не просто перехватило - его сперло, как принято говорить в таких случаях. Попытавшись нащупать дверной косяк, я покачнулся и, окончательно убедившись, что обморока не избежать, отдался на волю Провидения. Оно не подкачало. Звук моего падения наверняка был слышен даже на улице.

    2

    Как я уже говорил, волшебство наполняет наш мир, поэтому явление говорящего фокстерьера ничуть не нарушало законы мироздания. Особенно если этот фокстерьер сам чародей. И уж тем более, если фокстерьер на самом деле - Леопольд Лафет Третий.

    Мы уселись в кресла друг против друга, как делали множество раз за последнее время. Я налил себе выпить, а Леопольду осталось только облизывать свой мокрый нос и огорченно шевелить ушами.

    Подобные изменения потрясли нас обоих, и некоторое время мы не могли подобрать нужных слов. Набравшись храбрости, я открыл рот и произнес вместе с Леопольдом:

    -  Итак…

    Мы выпучили друг на друга глаза. Попытались снова:

    -  В общем…

    -  Почему ты говоришь вместе со мной? - возмутился я.

    -  Нет, это ты говоришь вместе со мной! - фыркнул Леопольд, почесав задней лапой за ухом. - Твое отношение ко мне оставляет желать лучшего. А ведь мы друзья!

    -  Если бы ты пришел в своем нормальном виде, я бы знал, что делать.

    -  И что же?

    -  Я собирался вышвырнуть тебя отсюда поганой метлой.

    -  Вот как? Это за что? - изумился чародей.

    -  Моя жизнь стала значительно тяжелее с той поры, как ты решил поразвлечься. Ты оставил свое поместье и явился в Мигонию, чтобы выпить из меня все соки, - сурово сказал я.

    -  Зачем мне твои соки, Браул? Ты с ума сошел.

    -  Я недалек от этого. Особенно после того, что увидел в своей гостиной. Что это за выходка? Зачем ты превратился в фокстерьера? Это что, новое утонченное удовольствие для провинциала?

    -  Если бы все было так просто! Судьба повернулась ко мне своей тыльной стороной.