– Пришли, – сообщил он. – Я пойду первым. Почти рассвело. Мы должны быть осторожными. – Он скрылся на лестнице.

Казалось, прошла целая вечность, Эцио даже подумал, что его бросили, когда, наконец, расслышал шепот Макиавелли: «Все чисто!»

Не смотря на усталость, он взбежал по ступенькам, радуясь возможности снова оказаться на свежем воздухе. Тоннелей и пещер ему хватило на всю оставшуюся жизнь.

Лестница выходила к большому люку, открывавшемуся в огромный зал, настолько большой, что он вполне мог оказаться складом.

– Где мы?

– На острове посреди Тибра. Много лет назад его использовали как склад. Теперь сюда никто не приходит, кроме нас.

– Нас?

– Братства. Если хочешь, можешь считать это нашим убежищем в Риме.

Крупный, самоуверенно выглядящий молодой человек, сидевший за столом, на котором лежали бумаги и остатки еды, поднялся со стула и поспешил им навстречу.

– Никколо! Хорошо, что ты пришел! – Он повернулся к Эцио. – А ты, должно быть, знаменитый Эцио! Добро пожаловать! – Он схватил руку Эцио и крепко пожал. – Фабио Орсини, к твоим услугам. Я слышал о тебе от своего кузена – и твоего старого друга – Бартоломео д’Альвиано.

Эцио улыбнулся, услышав имя.

– Он прекрасный воин.

– Именно Фабио разыскал это место, – вставил Макиавелли.

– Здесь есть все удобства, – проговорил Фабио. – А если смотреть снаружи, то за зарослями плюща (и ещё непонятно каких растений) ничего не разглядишь!

– Хорошо, что ты на нашей стороне.

– Борджиа причинили много зла моей семье, так что теперь моя цель – отомстить им и вернуть свое наследие. – Он с сомнением посмотрел вокруг. – Конечно, это место после замка в Тоскане может показаться вам несколько потрепанным.

– Сойдет.

Фабио улыбнулся.

– Отлично. Ну, теперь, когда вы добрались, я прошу извинить меня – мне придется вас немедленно покинуть.

– Куда ты собрался? – спросил Макиавелли.

Лицо Фабио стало более серьезным.

– Я уезжаю, чтобы начать подготовку к компании в Романье. На сегодняшний день Чезаре держит под контролем мои владения и мой народ, но, надеюсь, скоро мы обретем свободу.

– Удачи!

– Спасибо!

– До встречи!

– Увидимся!

На этой дружественной волне Фабио и удалился.

Макиавелли освободил на столе место и положил туда зашифрованные письма и бумаги с кодом, отнятые у волколюдов.

– Мне нужно заняться этим, – произнес он. – Ты, наверное, устал. Вот там есть еда, вино и свежая, чистая римская вода. Отдохни, пока я буду работать. Нам ещё многое предстоит сделать.

– Фабио – это тот самый союзник, о котором ты упоминал?

– Верно. Есть и другие. Один из них – очень важен.

– Это союзник? Или союзница? – Спросил Эцио, думая (и злясь за это на самого себя) о Катерине Сфорца. Он не мог выкинуть её из своих мыслей. Она все ещё оставалась в плену у Борджиа. Для него было очень важно освободить её. Но не играла ли она с ним? Он никак не мог избавиться от сомнений, пустивших корни в его душе. Она была свободолюбивой. И не принадлежала ему. Ему вовсе не льстила мысль о том, что он мог оказаться дураком. Он не хотел, чтобы его использовали.

Макиавелли замялся, как будто считая, что и так сказал слишком много, но потом все-таки ответил:

– Это кардинал Джулиано делла Ровере.