«Вы мне отвратительны»,   ответил он, четко выговаривая каждое слово. – «Мне стыдно из за того, что я боролся за вашу свободу».

В зале повисла тяжелая тишина, ни один из присутствующих не осмеливался отвечать.

«Если ты немедленно не сдашься»,   наконец, крикнул Бант. – «Тогда мы сделаем это за тебя. Мы не станем умирать из за твоего безрассудства».

Кавос вышел вперед и вынул свой меч, и по комнате разлетелся звон, усиливая напряжение. Рядом с ним встал Брамтос.

«Никто не будет капитулировать»,   произнес он холодным и тяжелым голосом. – «Подойдете ближе и единственная вещь, которой вы сдадитесь, будет кончик моего меча».

Напряжение в комнате достигло высочайшей точки, обе стороны противостояли друг другу в напряженной тишине, пока, в конце концов, Тарнис, старый Король, не вышел вперед и осторожно не положил руку на лезвие Кавоса. Он улыбнулся, как истинный политик.

«Нет никакой необходимости в разделении здесь»,   сказал он, его голос был мягким, успокаивающим. – «Все мы – люди Эскалона, которые станут сражаться и умрут за одно дело. Мы все хотим свободы – для нас, для наших семей, для наших городов».

Кавос постепенно опустил свой меч, но все еще холодно смотрел на Банта через стол.

Тарнис вздохнул.

«Дункан»,   произнес он. – «Ты всегда бы верным солдатом и настоящим другом. Я понимаю твою жажду свободы, мы все ее разделяем. Но иногда грубая сила – это не метод. В конце концов, взгляни на свои поступки. Ты освободил северо восток и тебе даже удалось завоевать столицу – по крайней мере, пока. За это я тебя хвалю. Мы все  хвалим тебя»,   сказал Тарнис, повернувшись к присутствующим дворянам со взмахом руки, словно говорил для них. Вновь повернувшись к Дункану, он заглянул ему в глаза. – «Но вместе с тем ты сделал нас уязвимыми перед нападением – нападением, которое мы, вероятно, не сможем отразить. Ни ты, ни все твои люди, ни даже весь Эскалон».

«У свободы есть цена»,   ответил Дункан. – «Да, некоторые люди умрут. Но мы будем свободны. Мы убьем оставшихся пандезианцев до того, как у них появится шанс перегруппироваться, и через две недели весь Эскалон будет наш».

«А даже если и так?»   возразил Тарнис. – «Даже если тебе удастся избавить нашу землю от них до того, как они объединятся? Давай поразмыслим. Разве они тогда просто не вторгнутся через открытые Южные Ворота?»

Дункан кивнул Энвину, который кивнул в ответ.

«Мои люди даже сейчас готовы скакать на юг и закрыть ворота».

Политики удивленно заворчали, и Дункан увидел удивление также в глазах Тарниса.

«А даже если они их закроют? Разве не смогут пандезианцы прорваться через Южные Ворота своей миллионной армией? И даже если они потеряют миллион человек, разве не могут они заменить их другим миллионом?»

«Когда ворота будут в наших руках, никакая сила не сможет их взять»,   ответил Дункан.

«Я с тобой не согласен»,   сказал Тарнис. – «Именно поэтому я сдал Эскалон».

«Южные Ворота никогда не были уничтожены»,   возразил Дункан.

«А Эскалон никогда не имел дела с такой большой армией, как пандезианская. Он никогда не подвергался такому испытанию»,   ответил старый Король.

«Вот именно»,   парировал Дункан. – «Ты не знаешь, что мы потеряем. Тем не менее, ты капитулировал».

«А ты, друг мой»,   ответил Тарнис. – «Не знаешь, можем ли мы победить.