«А как насчет Ура?»   крикнул один из дворян. – «Ты обезопасишь его пляжи своими силами, когда Печаль почернеет от пандезианских флотов?»

«Не только моей силой»,   ответил Дункан. – «Но силами всех наших людей, всех вместе. Разве мы все не единый Эскалон?»

Мужчины заворчали между собой, большинство из них покачали головами и в страхе отвернулись.

«Мы не можем сразить Пандезию»,   крикнул один из лордов. – «Как бы хорошо мы ни сражались».

«Эскалон был свободен тысячу лет»,   напомнил Дункан. – «Разве мы менее достойны, чем наши предки?»

«Нет»,   крикнул другой лорд. – «Но Пандезия сильнее. Сейчас другое время».

Когда присутствующие дворяне начали спорить, Тарнис, в конце концов, поднял руку, в результате чего они замолчали. Дункан удивился, увидев, что старый Король по прежнему обладает властью над этими людьми.

«Мы не можем победить»,   тихо и окончательно произнес он. – «И подневольная жизнь, когда тебе приходится платить дань, лучше смерти».

Дункан покачал головой.

«Подневольная жизнь»,   ответил он. – «Это не жизнь».

Тарнис вздохнул от безвыходности, и в зале наступила тишина. Все смотрели на Короля, который все еще создавал видимость власти.

«Ты позволяешь своей чести и храбрости воина управлять тобой»,   наконец, произнес он. – «Это похвально, но не практично. Ты – воин, а не Король. У тебя нет земли, о которой ты должен беспокоиться. Ты будешь сражаться до смерти, словно это твой способ существования. Мы же, с другой стороны, сражаемся за выживание. Эскалон беззащитен перед такой большой армией».

«Ты нас недооцениваешь»,   ответил Дункан. – «У нас есть и другое оружие».

Он вынужден был признать, что в глубине души думает о Кире и ее драконе.

«Я слышал о твоем драконе»,   сказал Тарнис, глядя на Дункана так, словно читал его мысли. У него всегда была эта сверхъестественная способность. – «И о твоей дочери. Именно о них ты говоришь?»

Дункан продолжал хранить молчание.

«Я тебе расскажу»,   продолжал Тарнис. – «Что дракон, на которого ты полагаешься, обратил свой гнев против наших людей. Я получил сообщения о деревнях, выжженных на севере».

Сердце Дункана ушло в пятки при этих словах, он был потрясен. В глубине души он надеялся на то, что дракон может прийти им на помощь, и эта новость поразила его.

Тарнис протянул руку и положил ее на плечо Дункана.

«Видишь ли, друг мой». – тихо продолжал Тарнис голосом, полным сострадания. – «У нас остались только наши щиты и мечи. Мы не сможем сразить Пандезию, как бы этого ни хотелось твоей чести. Наша наилучшая надежда, наша единственная надежда заключается в том, чтобы договориться с ними, пойти на компромисс, капитулировать и сложить наше оружие, защитить и спасти то, что у нас есть».

Он вздохнул.

«Именно поэтому мы не можем присоединиться к вам»,   продолжал Король. – «И именно поэтому ты должен сдаться. Проси о милосердии. Они – люди понимающие. Они поймут. Я использую свое влияние, чтобы помочь им понять и позволить вам жить».

Дункан скривился, уязвленный его словами, теряя остатки того уважения, которое он испытывал к этому человеку, которого когда то любил. Он сбросил руку Тарниса со своего плеча.

«Ты ошибаешься на счет нас»,   ответил Дункан серьезным, официальным голосом.